Марина - страница 40

Что меня здорово удивило в этой ночной прогулке, так это то, что во многих домиках горел свет и возле них были припаркованы разнообразные иномарки. Ни за что на свете не подумала бы, что нашим нуворишам нравится проводить свои ночи в обычных деревянных домиках на берегу днепровской затоки. Не иначе, как прячутся от киллеров. А может приезжают сюда провести время со своими непременными моделями — секретаршами? Я так думаю, что богатенькие могли бы найти что-то получше и покомфортнее для ночей любви. Но это мое мнение, которое никого не интересует. Мы медленно брели по аллейке в направлении ворот и мои совершенно домашние кошки покорно трусили рядом. Могу дать голову на отсечение, что они боялись потерять меня и осиротеть. А, может, они боялись, что я их привезла сюда специально, чтобы бросить. И видимо, поэтому мои обычно такие непослушные питомцы вели себя как дрессированные собачки. Черт возьми, мне это нравилось! Я чувствовала себя этакой мадам Куклачевой. Мне, правда, хотелось, чтобы и Вадим тоже заметил, как я дорога своим питомцам. Но Вадима не интересовали мои успехи на поприще дрессировки одомашненных представителей семейства кошачьих. Он шел рядом со мной и внимательно прислушивался ко всем звукам и присматривался ко всем деревьям, кустам и кустикам. Возле ворот мы остановились и постояли пару минут. В домике сторожа горел свет и из открытой форточки слышался голос диктора: по телевизору передавали ночной выпуск новостей.

Ворота были закрыты на символический замок. Один из тех которыми иногда украшают почтовые ящики в подъездах пятиэтажек. Даже я при небольшом усилии смогла бы открыть его. Однако Вадима это не заинтересовало, он преспокойненько повернул назад к домику, ничуть не обеспокоившись, что мы с кошками от него отстаем. Перед самым домиком он вдруг остановился и, обернувшись так, чтобы я его видела, приложил палец к губам. Я остановилась и прислушалась. Ну, хоть бы шорох, какой! Я ничего не услышала. Но тут мой Чиж зашипел и бросился к кусту с отвратным воплем. Из-под куста выскочил противнику навстречу беспризорный «матроскин» и полетели в воздух клочья. Мона присела рядом с моей ногой и с достоинством наблюдала. Это был первый в ее жизни турнир за право обладания ей. Побеждал Чиж, он был более сильным и вообще «матроскин» явно промахнулся с весовой категорией. Вскоре полосатый забияка с позором покинул поле битвы, оставив на нем клочки серой шерсти и ликующего Чижа. Триумфаторами мы вступили в домик. Правда, Вадим чертыхнулся в адрес моих кисок, и без них мол весело. Мы были похожи на людей много лет проживших под одной крышей. Порядком друг другу поднаскучивших. Я разделась и молча стала стелить себе в маленькой спальне, Вадим включил телевизор и углубился в какой-то боевик. Легла я с книжкой, но читать не могла. Сначала я ждала, что Вадим вспомнит, что совсем рядом с ним в постели лежит молодая дама, но постепенно мысли мои сконцентрировались на подвальной находке моего детектива.

Честно говоря, я знала о кладовке в подвале. Вернее о том, что она мне полагается, Тамара меня об этом проинформировала года три назад. Но все равно мне нечего было в ней хранить, и я предложила Тамаре использовать ее по своему усмотрению. Если моя память меня не подводит, она хотела сложить там чью-то мебель. То ли на время ремонта у хозяев, то ли на время их отъезда. Но это было три года назад. А что происходило в моей кладовке с тех пор — огромная тайна. Такая же, как и все происшествия последнего времени.

Мона уютно свернулась рядом со мной и похрустывала, засыпая. Звуки, производимые кошкой, погрузили меня в приятную дремоту, Я пыталась не заснуть, но это оказалось мне не по силам…

… Болело горло. Голова была неподъемная. Словно тяжеленный раскаленный валун она вдавилась в подушку и мало того, что не хотела подняться, но и думать тоже была не в состоянии. Ну вот, приехала. Давненько я ангиной не болела, аж месяца четыре! Как раз теперь мне ее и не хватало для полноты ощущений!

Вадиму достаточно было только одного взгляда, чтобы по моей перекошенной физиономии понять, насколько я расклеилась.