Марина - страница 41

— Я лежу болею, сама себя жалею, — процитировал он детский стишок. — Что нужно купить из лекарств? Я в этом мало смыслю…

— Только лимоны, у меня аллергия на многие медикаменты. Можно еще мед. Кстати, посмотри в холодильнике, вроде бы я там видела баночку с медом, Вадим вернулся с баночкой в одной руке и с ворохом фотографий в другой.

— Здесь что-то по-гречески. Ты поймешь? — протянул мне баночку.

— Мед в ней, мед. Это Александра с Крита привезла. У меня тоже такая же стоит, Сашин презент…  А что за фотки?

— Да вот решил посмотреть, на холодильнике лежали. Давай-ка вместе. Снимки все были сделаны в окрестностях домика. На одних компания с удочками, на других просто отдельные моменты дачной жизни. Некоторые лица мне были знакомы, С этими людьми и я встречалась либо у Саши, либо в офисах фирм, где мне приходилось что-нибудь переводить. Но вот одна из фотографий меня очень заинтересовала: молодая светловолосая красотка и мужчина лет под пятьдесят. Мужчина был мне незнаком, скорее всего, иностранец, если судить по одежде, манере улыбаться и безукоризненной белизне и правильности зубного ряда. А вот женщину я в последнее время довольно часто вспоминала. Видела-то я ее только раз мельком в дверях бара со Швертфегером. Вадим заметил, что я задержалась на этой фотографии.

— Кого ты узнала?

— Узнать-то узнала, но кто эта женщина я не знаю. Она была вместе с Дитером Швертфегером в баре в тот вечер, когда я должна была с ним встретиться.

— А мужчину ты раньше не видела?

— Не довелось. Хотя, симпатичный европеец.

— Австриец, если точнее. Это Герберт Пайер, чьи бренные останки покоятся у тебя в подвале…  Итак, можно считать, что нам здорово повезло. Твоя Александра наверняка ее знает, если снято это здесь. Насколько я понимаю, это столик на веранде домика. Как я могу позвонить твоей подруге?

Я дала ему пару номеров телефонов, по которым можно отловить мою бизнес леди и предупредила, что вероятность успеха практически равна нулю, поскольку ее мобильный телефон у меня. Так и вышло. Вадим обзвонил все номера с отрицательным результатом. Потом он исчез, прихватив с собой фотографию и предупредив, чтобы я никому, кроме Саши дверь не открывала. Он оставил на столике у кровати термос с горячим чаем и баночку с медом. Поцеловать себя я не позволила, бог его знает, что у меня за инфекция.

А двое с компрессами на горле и мученическими лицами — это уж слишком в моем положении.

Кошки, досыта накормленные Вадимом, мирно грелись в полосе солнечного света, пробившейся сквозь оконное стекло. Я полежала, полежала и провалилась в сон, содержание которого можно было объяснить только поднявшейся температурой. Во сне я играла в песочнице вместе со светловолосой незнакомкой с фотографии, при этом моя подруга по игре то появлялась, то исчезала. И я пугалась в очередной раз подняв к ней голову от песка и не обнаружив ее там, где ожидала увидеть. Тогда я решила притвориться, что смотрю на песочную горку, а сама не спускала глаз с незнакомки. И она начала вдруг меняться, то есть не сама, менялась ее одежда. Платье стало цвета мокрого песка и слилось с песком, и голову она наклонила так, чтобы кроме песочного холмика, образованного ее платьем я ничего не видела. Когда она заметила, что я смотрю на нее, она снова стала прежней, платье бирюзовое с белыми крапинками, волна золотистых волос по плечам и странная какая-то, непонятная улыбка. Славянская Джоконда. Потом откуда-то появилась пожилая тетка с ридикюлем и протянула мне конфету. Я доверчиво подошла к тетке и в тот момент, когда мои пальцы уже коснулись лакомства, светловолосая загадка выхватила ее из рук тетки и с гомерическим смехом унеслась в сторону соседнего дома, где стояла темная иномарка…

Пока я, едва проснувшись, обдумывала картинку, изображенную моим лихорадящим мозгом, в очередной раз изумляясь фантасмагоричности своего подсознания, в комнату совершенно беззвучно просочился Вадим.

— Проснулась, болезная?! — ехидно констатировал он. — А теперь лечиться! На столике рядом с кроватью стояла тарелочка с творогом, и лежал широкий бинт с упаковкой ваты. Этакий молочно-медицинский натюрморт. Я поежилась.