Марина - страница 42
— Не бойтесь, барышня, Когда я был маленький, меня лечили компрессами из творога. И представь себе, очень помогало. Мне пришлось подчиниться, хотя ощущение творога на шее было отвратительным. Вадим ухаживал за мной, как за больным ребенком. Поэтому мне и не хотелось его огорчать и брыкаться. Я снова подчинилась его настояниям и выпила стакан горячего чая с соком, по меньшей мере, целого здоровенного лимона. Напоследок мне еще пришлось подышать над кастрюлькой с заваренными листьями эвкалипта. Задыхаясь от раскаленного пара, я благодарила всевышнего за то, что Вадим не читает женских журналов. В одном из таковых я недавно вычитала «народный» способ лечения ангины, подышать на жабу. Бр-р-р-р! Я тогда точно бы окочурилась, если не от ангины, то от отвращения.
— Тебе удалось что-нибудь узнать про блондинку? — фраза оказалась длинноватой для моего, подпорченного ангиной голоса. На слове «узнать» я пискнула и договаривать пришлось шепотом.
— Пока ничего, — тоже шепотом ответил Вадим, — Помолчи лучше, не напрягай горло. Он погладил меня по щеке. Нежно и бережно. Так обычно гладят либо очень дорогих людей, либо совсем крошечных младенцев. Я прикрыла глаза и вновь провалилась в болезненное забытье…
… Кто-то тихо разговаривал в соседней комнате. Я открыла глаза. Было уже темно, горел слабенький ночничок. У меня на лбу лежал прохладный компресс. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Я лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. Судя по всему, я уже начинала выздоравливать. И теперь мне стало стыдно, что мой хитрющий организм в очередной раз сбежал от неприятностей в болезнь. Вместо того, чтобы вместе с Вадимом разыскивать девицу с фотографии, я целый день валяюсь в постели и смотрю сумасшедшие сны. Трансформирующаяся блондинка… тетка с ридикюлем… недоставшаяся мне конфета… Как там Котька говорила? Плохо одетая женщина и держится иначе, чтобы никто не обратил на нее внимания, и не заметил ее плохой одежды. А что, если наоборот? Что если женщина плохо одевается, чтобы никто не обратил на нее внимания? Чтобы оставаться незаметной? Тогда у нее есть очень веские причины быть незаметной. Она словно прячется за невыразительной одеждой, скрывает не только свою истинную внешность, но и свои мысли. Короче говоря, дамочка с двойным дном, как чемодан контрабандиста…
… Как же ее звали, ту серенькую мышку из офиса? Мозг не справлялся с задачей и услужливо предлагал мне мой собственный вариант «кикимора». Потом в моей голове вертелись два слова «кикимора» и «мокик» — что-то вроде мопеда. При чем тут мопед! Надо бы почитать умные книжки типа «Как организовать свой мыслительный процесс» или еще что-нибудь в этом роде. Иначе скоро мое мышление и вовсе станет похоже на броуново движение — хаотичное метание от аналогии к ассоциации и обратно. А если все же этот «мокик» возник в мозгу не напрасно? Кикимора и мокик. Мокик и кикимора. Абракадабра какая-то! Перед глазами всплыл «магический» треугольник из слова Абракадабра, где в каждом ряду от слова отнимается последняя буква. Черт возьми, а мокик-то состоит из букв слова кикимора. Что там останется, если отнять мокик от кикиморы? Ну конечно, Ира. Ее зовут Ирой. Котька говорила еще, что видела Иру в совершенно ином виде, чем в офисе…
— Наконец-то, радость моя, ты изволила проснуться. — На пороге стоял Вадим, из-за его спины высился Ваня Сергейченко. — Мы тут не знали, что делать. Саша твоя уже и с врачом приезжала. Сутки почти ты не глазки не открывала, спящая принцесса. Кошки и те соскучились по хозяйке.
— Разве сейчас не вечер?
— Утро, девушка, сейчас, — Вадим взглянул на часы. — Около пяти утра. Есть хочешь?
— Пить хочется. А почему вы не спите?
— Думаем, Марина, думаем. За вчерашний день мы накопали столько информации, что головы распухли. Твоя помощь нам тоже нужна. Ты можешь уже поучаствовать в наших дебатах? Или, нет, лучше лежи пока, выздоравливай.
Ваня принес какой-то морс, кажется, черносмородиновый. Я его, в общем-то, терпеть не могу, но к счастью вкуса не почувствовала, так хотелось пить, пила я залпом. Морс освежил меня настолько, что мне захотелось встать. Однако, тут я столкнулась с непредвиденной слабостью ног. Они меня не слушались, предательски подгибались и после нескольких безуспешных попыток устоять на своих двоих, я вынуждена была благополучно принять положение «сидя на спине», то есть лечь. Теперь я понимаю, почему в американских больницах пациентов возят на колясках. Мне бы сейчас такая не помешала. Жаль, что в Сашиной кладовке детская коляска, я в нее не втиснусь.