Марьина роща - страница 49

Во втором отделении шла забавная пьеска «Вова приспособился» — о балованном баронском сынке, которого взяли в солдаты. Зал весело хохотал над объяснением баронессы с фельдфебелем, над неумением Вовы делать простейшие солдатские дела… Но не все были довольны: несколько человек поднялось и демонстративно шумно покинуло зал, презрительно именуя спектакль балаганом.

К этому времени член мушкетерской группы Петя Славкин свой путь определил твердо. Кончит институт, наденет инженерскую фуражку с молоточками, и начнется чудная жизнь: во-первых, личное дворянство. Да, он, сын сапожника-кустаря из Марьиной рощи, станет русским дворянином. Это одно открывает многие двери, а во-вторых, будущее принадлежит инженерам. Все знают: первые — пажи и лицеисты, вторые — гвардейские полки, а из гражданских — первые инженеры-путейцы. Что ж из того, что отец сапожник? Да и не сапожник он, а владелец сапожной мастерской, предприниматель, — это совсем другое дело. А Марьину рощу не трудно сменить на Арбат или Петровку; для умного человека там родина, где ему хорошо, где его ценят. И вообще, для него в России диковато, может быть, удастся уехать за границу. Правда, говорят, что хорошие деньги можно заработать на разных немыслимых окраинах, в Сибири, на Дальнем Востоке. Там видно будет. Вот очень выгодно, говорят, в Персии железные дороги строить. Идешь этак в тропическом шлеме, в руке стек, в зубах сигара, а кругом жгучий колониальный пейзаж, чумазые туземцы кланяются, — красота…

Это все впереди, а пока надо добиваться. Специальность Петя выбрал хорошую — строитель. Есть, конечно, специальности и посолиднее, например мостовики, но, боже мой, сколько там надо корпеть, сколько знать!.. Нет, кабинетная работа не влечет Петю, пусть ею занимаются те, кто лишен предприимчивости. Есть и еще более легкие специальности. Вот Ванька Кутырин будет эксплуатационником. Ну и дурак, загонят его помощником на глухой полустанок, и будет он годами скрипеть, чтобы выбиться в люди.

Если разобраться поглубже, станет понятно, почему Ванька взял то, что полегче: связей у него нет, отец где-то в Сибири, чем занимается — неясно, сегодня деньги шлет, а завтра — неизвестно. Нет, Петино положение много лучше. У папаши деньжата водятся, на карманные расходы сыну-студенту выдает исправно, а при крайней необходимости можно и мамашу потревожить. Поскрипит, а даст. Ничего, живем!

У Вани Кутырина неприятность глупейшего свойства. Мать в воскресенье в церковь ходила и после обедни слушала проповедь попа на тему «Бога бойтесь, царя чтите». В этой проповеди поп обрушился на ученую молодежь, которая в столь тяжкие дни суровых испытаний на поле битвы собирается на гулянки, пустословит, поет богохульные песни, а сие есть первый шаг, сие играет на руку врагу нашему — немцам, отсюда недалеко и до противоправительственных деяний. Так и выразился красноречивый иерей: «Воззрите на сынов своих, родители и наставники, доколе власть предержащая не обрушила на них карающую длань».

Надо же понимать, что это не зря сказано с амвона, публично. А маме точно известно от добрых людей, что Ваня якшается с какими-то семинаристами, студентами из низшего сословия и даже с рабочими. Их гулянья в Останкине известны даже попу, раз он предупреждает. Если Ваня не хочет своей гибели и страшного удара для мамы, он немедленно, сейчас же даст маме слово, что прекратит навсегда всякие встречи с опасными людьми. Ваня дает слово? Честное слово? Ваня дал. Может быть, сгоряча. Мать права, и поп тоже прав: с этой компанией можно в такое дело влипнуть, что рад не будешь…

Вместо призванных в армию и для работы на новых заводах начался прилив рабочей силы из деревни. Шли безземельные, шли деревенские ремесленники и большой массой вливались в поредевшие ряды московского пролетариата. Они принесли с собой деревенские мечты и навыки, покорность и нетребовательность, непочатую силу, жажду учиться и жить лучше, чем жилось до сих пор. Москва встречала их многолюдством, грохотом, высокими ценами и скудными харчами.

На собственной спине постигали новички хитрую, сперва непонятную механику капиталистического строя. Много больше против прежнего стала выпускать Москва товара всякого, а купить его становилось все труднее.