Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 24

Точно так же остерегалось «Женское Общество» выставить на вид свои требования и подчеркнуть политические симпатии и в поданном через председателя Ф. Головина во вторую Государственную Думу заявлении о необходимости уравнения женщин в политических правах с мужчинами[35]. И только в отчёте «Отдела избирательных прав Женского Общества» за 1907 г. удаётся нам найти ясное и недвусмысленное определение основных политических задач и требований Общества: «Цель отдела должна состоять в объединении женщин в (?) одной платформе: „равные избирательные права с мужчинами“». Отсюда можно вывести одно лишь заключение: Женское Общество, во всяком случае, стоит в своих политических запросах на одном уровне с международным феминизмом. Можно ли ожидать большего от организации со столь ярко выраженной «дамской» физиономией?

Если по вопросу о политическом радикализме «Женского Общества» могли ещё оставаться какие-либо сомнения, то теперь отношение этой «первой» русской феминистской организации к октябристскому законопроекту о земском самоуправлении должно было рассеять и последние иллюзии. Цензовое начало нисколько не смущает наших «пионерок» женского равноправия; идея цензового представительства женского элемента в земском самоуправлении, по-видимому, возникла у них совершенно самостоятельно; по крайней мере, в их заявлении «о необходимости равноправного участия женщин в земском и городском самоуправлении», поданном во вторую Государственную Думу, ничего не говорится об основах этого равноправия и не указывается на желательность одновременной демократизации и самих земств. Впрочем, повторяем, полуфилантропическое общество ведь и не претендует на политический радикализм и ещё меньше, чем прогрессивная партия, заботится о привлечении в свои ряды женщин рабочего класса.

Под влиянием политических событий, под давлением изменяющейся общественной атмосферы изменяются характер и физиономия наших феминистских организаций в России. «Радикальный», тяготевший к социализму и революционным партиям в дни своей юности «Союз Равноправности» быстро линяет и правеет, тогда как благонравное «Женское Общество», долгие годы чуравшееся всякой «политики», постепенно приобретает «вкус» к политическим выступлениям и начинает проявлять несвойственную ему ранее активность. И только «Женская прогрессивная партия», продолжая колебаться между кадетизмом и октябризмом, влачит по-прежнему довольно жалкое и незаметное существование.

К какой из этих организаций может пролетарка подойти с доверием? У какой из них найдёт она действительную опору и защиту своих интересов? Не ясно ли, что ни одна из перечисленных организаций буржуазных женщин не в силах ответить на насущные запросы работниц, что от буржуазных поборниц равноправия, как бы радикальны ни были их политические требования, пролетаркам нечего ждать? Кроме горечи и разочарования, сотрудничество с ними ничего не может дать женщине рабочего класса.

Феминистское движение в России принимает все более и более буржуазную окраску. Оно не только не связано с общерабочим движением, но становится с ним всё в более и более резкий антагонизм. Хотя левое крыло феминизма, «Союз Равноправности», и продолжает являться поборником демократических требований, но старательное отмежевание «Союза» от классовой рабочей партии свидетельствует, что весенний период феминизма пройдён, что романтические иллюзии изжиты, что буржуазное женское движение даже не находит более нужным скрывать свою истинную классовую физиономию.

Но раз феминистки сами не желают более «сотрудничества» с рабочей партией, им, естественно, приходится искать опоры в другом месте. Само по себе феминистское движение ещё слишком слабо, чтобы рассчитывать исключительно на свои собственные силы. Вполне нормально и логично искать этой опоры у близких по духу буржуазных партий. Вопрос лишь в том, насколько представители буржуазного либерализма являются надёжными союзниками женщин, насколько их заступничество может обещать реальные политические выгоды?

С какой гордостью перечисляют феминистки малейшие симптомы сочувствия женскому делу со стороны буржуазной оппозиции. Какое преувеличенное значение придают они тем принципиальным декларациям, на которые так щедра была либеральная буржуазия в революционный период! Наибольшее число таких деклараций, в той или иной форме провозглашающих принцип равноправности женщин, падает, разумеется, на «мятежный» 1905 год. В этот период повышенной политической жизни под напором неотвратимо надвигавшейся на неё волны народного движения буржуазная оппозиция научилась говорить языком самого народа. Были ли такие демократические принципы, которые бы она отказалась выставить на своём знамени? Было ли такое, подхваченное массами, политическое требование, которое она решилась бы отвергнуть? Женщины составляли в тот памятный год часть волнующейся народной массы; ими пестрели ряды рабочего и крестьянского движений; их голоса настойчиво звучали во всех почти оппозиционных организациях. Не считаться с требованиями женщин значило останавливаться на полпути, значило рисковать в ту критическую минуту самым существенным — потерей популярности и доверия масс.