Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 25

В течение всего 1905 г. органы местного самоуправления, эти «гнезда оппозиции», частью по собственной инициативе, частью в ответ на обращённые к ним запросы женских групп выносили постановления, в которых высказывались в пользу уравнения женщин в правах с мужчинами, одни — во всех областях государственной и общественной жизни, другие — только в органах местного самоуправления. Ряд губернских и уездных земств, на своих совещаниях высказывавшихся одно за другим за коренные реформы в области государственного устройства и местного самоуправления, провозглашали принцип равноправности женщин: Таврическое, Симбирское, Костромское губернские земские собрания высказывались за полное уравнение прав обоих полов; Нижегородское губернское земство стояло за участие женщин на равных правах с мужчинами в мелкой земской единице. Уездные земства — Петербургское, Юрьевецкое, Темниковское, Балахнинское — высказывались за предоставление женщинам пассивного и активного избирательного права в реформированном городском и земском самоуправлениях; Вятское, Уфимское, Кременчугское, Городненское, Елизаветградское, Симферопольское, Ардатовское, Дмитровское, Кологривское, Старицкое стояли за предоставление женскому населению одинакового с мужчинами права выборов во все законодательные учреждения и органы местного самоуправления. Городские думы — Кронштадтская, Воронежская, Ковенская, Либавская, Вятская, Кутаисская, Курская, Ставропольская, Тифлисская, Эриванская, Новгородская, Костромская — требовали распространения избирательных прав в городское самоуправление и на женщин. В том же духе высказывались городские представители на областных съездах в Твери и Костроме.

Как ни утешительны эти факты, надо помнить, что благоприятные для женщин постановления даже в тот горячий политический момент принимались обыкновенно после страстных дебатов, что предложения о предоставлении женщинам избирательных прав всегда встречали яростные возражения и во многих случаях проходили одним-двумя голосами, что, наконец, целый ряд городов и земств (Петербургская и Московская думы, Нолинское и Макарьевское уездные земства, Саратовское чрезвычайное губернское земское собрание, Орловское земство, Виленское совещание о введении земских учреждений и т. д.) категорически отказывал признать политическое равноправие женщин. Были отдельные случаи признания за женщинами одинаковых с мужчинами прав при условии установления цензового начала; так, например, Новороссийское губернское совещание о реформе земских учреждений постановило признать избирательные права в местные земства за всеми плательщиками земских налогов, за получившими высшее или среднее образование лицами обоего пола и за представителями профессионального труда, за исключением «чернорабочих» — термин, как известно, весьма растяжимый. Черниговская дума признала, что к участию в городском самоуправлении должны быть допускаемы все жители города, достигшие 25‑летнего возраста и приписанные к нему в продолжение двух лет.

Не следует также забывать, что все эти постановления носили прежде всего чисто «платонический» характер: составители их прекрасно понимали, что до осуществления их ещё очень далеко; выдвигались требования возможно более широкие, возможно более «крайние», чтобы было «с чего уступать». И если, несмотря на это, представители местного самоуправления даже в революционный 1905 г. с такой неохотой провозглашали в своих desiderata пока ещё отвлечённый принцип женского равноправия, то что бы было, если бы дело дошло до практического осуществления этого демократического требования? Неужели феминистки серьёзно верят, что представители либеральной буржуазии в самом деле отстаивали бы и на практике это «принципиальное пожелание»?

Характерно отношение съездов городских и земских деятелей к вопросу о женском равноправии. Несмотря на то, что женские организации прислали на польский съезд городских и земских деятелей 17 заявлений с требованием признания избирательных прав за женщинами, представители местного самоуправления отклонили рассмотрение вопроса. То же повторилось на следующем съезде городских и земских деятелей, в сентябре 1905 г. И на этот раз представлены были ходатайства женщин, предлагавших съезду высказаться в пользу женского полноправия. O. A. Головин объяснял нежелание съезда заняться рассмотрением этого вопроса тем, что на предыдущем польском съезде решено было предварительно обсудить его на местах; между тем от органов местного самоуправления ещё не поступило никаких отзывов. В. Д. Набоков иначе мотивировал отказ съезда рассмотреть вопрос о политических правах женщин: по его мнению, этот важный вопрос вообще подлежит решению только будущего народного представительства, избранного на основе всеобщего избирательного права. Большинством (72 голоса против 63) съезд отклонил обсуждение ходатайств женских организаций.