Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 34
Под натиском демократических требований рабочего класса, с одной стороны, под давлением женского буржуазного движения — с другой, буржуазии приходится серьёзно задумываться над той ролью в политике, какую можно отвести женщине, с тем, однако, чтобы заставить её идти в ногу со своими товарищами по классу и совместно с ними защищать общие классовые интересы. Одним из таких способов обезвреживания женского движения является метод привлечения женщин к политической жизни, но с определённым имущественным цензом. Этим способом удаётся, вопреки пословице, убить двух зайцев за раз: во-первых, усилить имущественное представительство; во-вторых, вернуть на лоно своего, буржуазного класса оппозиционно настроенные женские массы. ‹…›
Половая мораль и социальная борьба[44]
Среди многосложных проблем, тревожащих ум и сердце современного человечества, сексуальной проблеме, несомненно, принадлежит одно из первенствующих мест. Нет такого класса, нет такого народа или страны, за исключением легендарных «островитян», где бы вопрос об отношении между полами не принимал всё более и более жгучий, наболевший характер. Современное человечество переживает не только острый по форме, но, что гораздо неблагоприятнее и болезненнее, затяжной сексуальный кризис.
Быть может, на всём длительном пути седой от времени истории человечества не выискать эпохи, когда бы «проблема пола» занимали в жизни общества такое центральное место, когда бы отношение между полами, подобно фокусу, сосредоточивало и собирало в себе измученные взоры стольких миллионов людей, когда бы сексуальные драмы служили таким неисчерпаемым источником вдохновения представителей всех видов и родов искусства.
Чем дольше длится кризис, чем более хронический характер он принимает, тем безвыходнее представляется положение современников и тем с большим ожесточением набрасывается человечество на всевозможные способы разрешения «проклятого вопроса». Но при каждой новой попытке разрешить проблему пола запутанный клубок взаимных отношений между полами лишь крепче заматывается и как будто не видит той единственной правильной нити, с помощью которой удастся, наконец, совладать с упрямым клубком. Испуганное человечество в исступлении мечется от одной крайности к другой, но заколдованный круг сексуального вопроса остаётся по-прежнему замкнут.
«Надо вернуться к счастливой старине, надо восстановить былые устои семьи, надо укрепить испытанные морально-половые нормы»,— решает консервативно настроенная часть человечества.
«Надо разрушить все лицемерные запреты отжившего кодекса сексуальной нравственности, пора сдать в архив эту ненужную, стеснительную ветошь… Индивидуальная совесть, индивидуальная воля каждого — вот единственный законодатель в этом интимном вопросе»,— раздаётся из другого, «радикального» лагеря. «Разрешение сексуальных проблем возможно лишь при наступлении коренным образом реформированного общественного и хозяйственного строя»,— утверждают социалисты; но в этом пункте и их голоса звучат робко и неубеждённо, а слишком частые ссылки на далёкое, хотя и желанное будущее указывают, что и в их руках как будто ещё нет заповедной нити.
Где же выход? Имеется ли он? Возможно ли в самом деле уже сейчас отыскать или хотя бы наметить «магическую нить», обещающую распутать клубок?
Путь к отысканию этой нити даёт нам сама история человеческих обществ, история непрерывной борьбы различных, противоположных по своим интересам и стремлениям социальных групп. Уже не первый раз переживает человечество острый «сексуальный кризис», уже не первый раз отчётливость и ясность ходячих моральных предписаний в области общения между полами расплываются под напором нахлынувшего потока новых моральных ценностей и идеалов. Человечество переживало особенно острый сексуальный кризис в эпоху Возрождения и Реформации, в эпоху, когда совершавшийся великий социальный сдвиг оттеснил на задний план родовитую, гордую, привыкшую к безраздельному господству феодальную знать и очистил место для нараставшей и крепнувшей новой социальной силы — восходящей буржуазии. Кодекс сексуальной морали феодального мира, выросший из недр «родового быта», с его общинным хозяйством, с его родовым, авторитарным началом, поглощавшим индивидуальную волю отдельного члена, столкнулся с новым, чуждым, противоположным кодексом половой нравственности формирующегося буржуазного класса. Сексуальная мораль буржуазии вытекала из принципов, резко противополагавшихся основным моральным началам феодального кодекса: взамен родового начала выступала строгая индивидуализация, обособление замкнутой «малой семьи», вместо момента сотрудничества, характерного и для общинного и для районного хозяйства, выступал момент конкуренции, последние остатки коммунистических представлений, свойственных в различной степени всем видоизменениям родового быта, вытравлялись торжествующим принципом индивидуализированной, выделенной, обособленной