Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай - страница 37

Даже рыцари признавали за жёнами право иметь «чичисбеев» (платонических поклонников-друзей) и принимать «обожание» рыцарей и миннезингеров. Идеал безраздельного обладания не только над физическим, но и над духовным «я» своего брачного контрагента, идеал, допускавший предъявление прав собственности на весь духовный и душевный мир своего любовного партнёра,— это идеал, всецело воспитанный, взлелеянный, выхоленный руками буржуазного класса в целях укрепления тех семейных устоев, что обеспечивали её устойчивость и крепость в период борьбы за её социальное господство. И этот идеал мы не только восприняли по наследству, но готовы выставлять, как незыблемый моральный абсолют!.. Представление о «собственности» заходит далеко за пределы «законных супружеств», оно является неизбежным моментом, вкрапливающимся в самую «свободную» любовную связь. Современные любовник и любовница, при всём «теоретическом» уважении к свободе, абсолютно не удовлетворились бы сознанием физиологической верности своего любовного партнёра. Чтобы отгонять от себя вечно сторожащий нас призрак одиночества, мы с непонятной для будущего человечества жестокостью и неделикатностью вламываемся в душу «любимого» нами существа и предъявляем свои права на все тайники его духовного «я». Современный любовник несравненно скорее простит измену физическую, чем «духовную», и каждая частица души, расточаемая за порогами его «свободного» брачного союза, представляется ему непростительным ограблением его, лично ему принадлежащих сокровищ в пользу других.

А та наивная неделикатность, которая на этой же почве постоянно творится «влюблёнными» по отношению к третьему лицу? Каждому из нас, несомненно, приходилось наблюдать курьёзный факт: двое влюблённых, не успев ещё как следует познать друг друга, уже спешат предъявить свои права на все до них создавшиеся личные отношения другого, заглянуть в самое «святая святых» своего партнёра… Два вчера ещё чуждые друг другу существа, объединённые лишь моментом совместных эротических переживаний, спешат запустить руку в душу другого и распоряжаться в этой чужой непонятной душе, в которой прошлое и пережитое вытравили ничем не стираемые узоры, как у себя дома. Это представление о «собственности» брачующейся пары заходит так далеко, что нас почти не шокирует такое, по существу, ненормальное явление, когда «молодые супруги», вчера ещё жившие каждый своей раздельной жизнью, сегодня, ничтоже сумняшеся, вскрывают корреспонденцию друг друга и делают общим достоянием строки третьего, совершенно непричастного лица, близкого лишь одному из супругов. Такого рода «интимность» может быть куплена только ценою «действительного слияния» душ в процессе долгого совместного товарищеского несения жизненного креста. В обычных же случаях совершается самая недобросовестная «подмена» этой близости, подмена, вызываемая ошибочным представлением о том, что физическая близость двух людей является достаточным основанием для распространения «права собственности» и на духовную сущность друг друга.

Вторичным моментом, искажающим психику современного человека и обостряющим «сексуальный кризис», является понятие о «неравенстве» полов, неравенстве их прав, неравной ценности их психофизиологических переживаний. «Двойная мораль», присущая и буржуазному и родовому кодексу, в течение стольких веков отравляла психику мужчин и женщин, что отделаться от её органически с нами сросшегося яда ещё труднее, чем от унаследованных от буржуазной идеологии представлений о собственности супругов. Это понятие о «неравенстве полов», даже в области психофизиологии, заставляет применять постоянно различные мерки к одному и тому же поступку, совершаемому представителями различных полов. И даже самый «передовой человек», давно перешагнувший через весь кодекс ходячей морали, легко поймает себя на том, что в этом пункте он, при расценке поведения мужчины и женщины, произнесёт различный приговор. Достаточно одного грубого примера: представьте себе, что всеми уважаемый интеллигент, быть может, «учёный муж», политик, общественный деятель, одним словом, «личность» и даже «величина», сходится со своею кухаркой (явление не редкое!) и даже вступает с ней в законный брак. Изменит ли данный факт отношение общества к данному «мужу», бросит ли хотя бы малейшую тень на его нравственные достоинства?