MASH - страница 41

— Прекрати это, О’Рейли!

— Слушаюсь, сэр.

— Радар, — сказал Ястреб, — А скажи-ка нам еще вот что…

— Что, сэр?

— Ты слышишь шестичасовые вертолеты?

— Нет, сэр.

— Ты уверен?

— Да, сэр.

— Ну а как ты, черт возьми, собираешься их услышать, стоя здесь? — спросил Генри указывая на север. — Ты должен слушать там.

— Да, сэр.

Радар медленно пошел в северном направлении, и они последовали за ним. Образовалась маленькая процессия: Радар во главе с оттопыренными красными ушами, торчащими из вращающейся в привычном сканирующем движении головы на тонкой шее. Они прошли около пятидесяти ярдов по оголенной земле, и остановились подойдя вплотную к колючей проволоке, за которой простиралось минное поле.

— Ну? — спросил генри.

— Ничего, сэр.

— Еще попробуй.

— Да, сэр.

К северу долина уже укрылась тенью черных западных холмов, но краски заката еще золотили вершины восточных холмов. В полной тишине они стояли позади О’Рейли, чтобы видеть и его, и небо одновременно. Они видели как последние цветные блики покинули восточные холмы. И только небо теперь слегка отсвечивало над сумрачной долиной.

— О’Рейли, — сказал Генри, — уже шесть часов.

— Ничего, сэр.

— Шесть ноль пять.

— Ничего, сэр.

— Слава тебе, Господи! — воскликнул Дюк.

— Молодец, О’Рейли, — сказал подполковник, — Свободен.

— Спасибо, сэр.

— И вот еще кстати, Радар, — сказал Ястреб, — зайди-ка завтра на Болото за бутылкой виски.

— Спасибо, сэр, — ответил Радар, — Очень щедро с вашей стороны, но ведь вы же хотели сказать «за двумя бутылками».

— Окей, — сказал Ястреб, — Ты прав, с нас причитается две.

— Спасибо, сэр.

— Мы все сошли с ума, — добавил Генри.

Бурной радости не было. Они все слишком устали. Даже не устали, а измождены, полностью выжаты, так что хирурги сразу же повалились в койки. Когда наступило и прошло 6:00 утра, а никаких вертолетов не наблюдалось, они продолжали дрыхнуть. Так что, когда в 8:00 утра появился Радар О’Рейли, в сопровождении лаборанта, он мог бы выбрать любого из троих себе в жертву — не на предмет двух пузырей с виски, а на предмет пинты резус-отрицательной крови группы А, заказанной, но не прибывшей из Сеула.

— Капитан Форрест? — потряс Радар Дюка, — Сэр?

— Не сейчас, дорогая, — промычал Дюк, — Спи дальше.

Радар тихонько распрямил правую руку Дюка и ловко сделал укол новокаина рядом с веной. Дюк повозился, но не проснулся. Пока ассистент затягивал рукав футболки Дюка в качестве жгута, Радар не без мастерства ввел в вену иглу № 17 и радостно откачал пинту крови.

— Где взял? — поинтересовался подполковник Блэйк, после того как Радар быстро проверил кровь на группу и предстал с нею перед начальником, — Двадцать минут назад ты говорил, что больше нету.

— А я донора нашел, сэр, — ответил Радар.

— Какой хороший мальчик, — похвалил подполковник.

Через два часа подполковник сам был гостем в Болоте. К этому моменту Ястреб был где-то посреди Мусконговской бухты, между Островом Развалин и маяком Франклина. Он и Большой Бенджи Пирс вытягивали ловушки с омарами.

— Лучшие в мире, — заявил Ястреб.

— Давай, Пирс, — тряс его Генри. — Ну, давай же, просыпайся!

— Что случилось, батя?

— Черта с два батя, — сказал Генри, — это же я.

— Кто?

— Слушай, Пирс, — сказал Генри, — там в предоперационной корейский пацаненок. Аппендицит вот-вот лопнет. Кто его вырезать будет?

— Ты, — пробормотал Ловец, поворачиваясь в раскладушке на другой бок.

— А почему я? — спросил Генри.

— А потому что, — промычал Ловец, — пусть ты и лидер среди людей, но людей у тебя не осталось.

Операции на пациентах повышенного риска в любое время дело тяжелое и огорчительное, а когда их приходится делать постоянно, это может вредно повлиять на психику тех, кто ими занимается. Таким образом, вполне можно было ожидать последствий Великого Потопа не только на выживших пациентах, но и на хирургах, способствовавших их выживанию. Первый обитатель Болота, на ком проявились последствия того, через что они прошли, был Ястреб Пирс, а первой их жертвой стал анестезиолог Ужасный Джон.

Хороший анестезиолог просто незаменим при любой важной операции. Без него беспомощен даже самый лучший в мире хирург. А с ним даже средненький хирургишко может выглядеть хорошо. Когда человек во главе стола понимает хирургическую задачу и нужды хирурга, когда он понимает физиологию и фармакологию действий, проносящих пациента через такую ответственную процедуру, когда он может не только держать пациента в глубоком, контролируемом сне все нужное время, но и разбудить по окончании операции или около того, тогда он и есть анестезиолог и друг всего человечества. А если все, на что он способен — это держать пациента в бессознательном состоянии, то он просто газопроводчик. В Корее было много газопроводчиков, но в лице капитана Ужасного Джона Блэка — ясноглазого, темноволосого, и несомненно самого красивого мужчины во всем госпитале, 4077-й заполучил именно анестезиолога.