Машина страха - страница 30
Ванзарову требовалась минута тишины, чтобы собрать разорванные звенья логики.
– Сколько зрителей вызвали еще? – спросил он.
Калиосто не хотелось заново переживать позор.
– Еще остальных женщин… От полного отчаяния и еще одного мужчину…
– Модно одетого юношу?
– Нет, взрослого господина… Смотрел на меня с откровенной издевкой…
Ванзаров встал.
– Господин Калиосто, желаете взять реванш?
Ничего подобного маг не ожидал.
– Как это возможно? – спросил он.
– Для сыска нет ничего невозможного, – ответил Ванзаров. – Готовьте вашу силу…
18
– Вот эта получена доркографией. – Лебедев сунул только высохший и закрутившийся лист фотобумаги. – А эта по вашему методу.
Погорельский стал разглядывать фотографии с интересом настоящего ученого. И посмотреть было на что. На одной обнаженная девица пышных форм беззастенчиво поставила ножку на стул, изогнувшись так, чтобы красовалась грудь. На другой все та же мадам, так и не найдя времени одеться, приподнялась на цыпочки, красиво отведя руку, с которой свешивалось покрывало. Как будто вздумала купаться, но забыла нырнуть. Одним словом, чудовищная порнография.
– Ну как?
Месть Аполлона Григорьевича была сладка.
В его безграничных архивах завалялись карточки определенного содержания. Не надо думать, что великий криминалист был любитель подобного «искусства». Ему и живых актрисок хватало. Как-то раз при обыске очередной воровской могилы[14] полицией было изъято, да так и осталось. И вот как пригодилось. Лебедеву оставалось только намочить и подсушить снимки для правдоподобия. Карточки были мятые и рваные, но какое это имело значение.
Между тем доктор не мог оторваться.
– Феноменально! – заявил он в глубоком волнении. – Вы – великий сенситив, господин Лебедев!
Любая похвала приятна. Аполлон Григорьевич только не понял, в чем он еще оказался великим.
– У вас редчайшая способность чувствовать энергетические токи! Чрезвычайная сила! Феноменально! С первого раза – и полное изображение мыслей! Возможно, вы сильнейший медиум!
Открыть доктору глаза было жестоко. Как обидеть невинного ребенка. А детей Лебедев любил, хотя своих не имел. Насколько он знал. Потому что слишком любил актрисок…
– Можно, я оставлю их у себя? Первое доказательство успешности моего метода!
Наивность Погорельского была столь искренней, что Лебедеву стало стыдно. Чего доброго, поместит в книжку или на следующую выставку. Что скажет воровской мир! Позору не оберешься… Аполлон Григорьевич мягко вынул снимки из пальцев, которые никак не желали расставаться с ними.
– Мессель Викентьевич, давайте считать первый блин комом, – сказал он.
– Но как же… – окончательно сник Погорельский. – Такой несомненный успех.
– У вас будут другие… Обещаю. И для этого предоставлю вам возможность испытывать ваш метод сколько угодно…
От горя к надежде доктор переходил мгновенно.
– Неужели это возможно? На ком же испытывать?
– На живых людях, – ответил Лебедев. – Хотите, можем прогуляться по мертвецким полицейских участков.
– Давайте пока на живых… Когда же начнем?
Не умея ничего откладывать в долгий ящик, Лебедев предложил начать прямо завтра. Вот здесь, в Департаменте полиции, и начать. Погорельский был на седьмом небе от счастья. Или куда там взлетают при помощи животного магнетизма.
19
На стене висели обязательные для присутственного места портреты царствующей четы. Под ними размещались фотографии с министром юстиции и парадные снимки судебных следователей Окружного суда в полном составе. Также имелись памятные фотографии при получении наград. Под ними располагалось массивное кресло с прямой спинкой в раме резного дерева. Далее находился обширный письменный стол с электрической лампой и бронзовым подсвечником на пять свечей. Все было на месте, включая хозяина кабинета. Не хватало главного.
– Что вы ищете? – спросил Бурцов.
Ванзаров действительно искал и не находил. Судебный следователь стоял перед ним без малейшей царапины. В него не влетело ни одной пули. Значит, должны быть свежие отметины. Их не было.
– Где следы от выстрелов?
Бурцов указал на потолок.
Побелка требовала ремонта. После того как в ней проделали пяток свежих дыр, не следовало откладывать. Шестую отметину Ванзаров нашел там, где и подумать было нельзя: на противоположной стене. Юноша был не просто плохим стрелком. Слепой по сравнению с ним сумел бы выстрелить точнее. А Сверчков праздничный салют устроил. Необычное покушение. Можно сказать, уникальное. Лебедев наверняка ничего подобного не видел. Если только Бурцов окончательно не перепутал. Или тут нечто другое.