Маска (без лица) - страница 3

— Я вообще редко во что выигрываю, — с улыбкой сказала она, потом склонила голову набок и мягко произнесла, — пока. А завтра ты придёшь?

— Конечно, если хочешь, то прям с утра, — ответил я, — ты ведь никуда не встаёшь.

— Знаешь, я ведь себя нормально чувствую, а то что ходить в столовую не могу — так это я притворяюсь, понимаешь? — последнее слово было сказано с такой тоской, что я не ответил, а только кивнул в ответ, — ты медсёстрам не скажешь?

— Нет, я по прежнему буду тебе еду носить из столовой, а если кто доставать здесь начнёт — ты скажи, я за тебя заступлюсь.

— Не надо, просто приходи и всё. Ну ладно, поздно уже, давай иди, а то медсёстры ругаться начнут, — тут я заметил что её взгляд стал каким-то странным, словно мы прощались не до завтрашнего утра, а навсегда. Мне показалось, что она хочет меня хорошо запомнить.

— Пока, до завтра, — ответил я, — да, вот ещё, чуть не забыл, я тебе приёмник свой оставлю, не сможешь заснуть — включи под одеялом, только тихо. А то если медсёстры услышат — отберут.

— Спасибо, — поблагодарила Оля и положила мой приёмник в тумбочку, а я вышел и закрыл за собой дверь. В ту ночь я долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. В голову всё время лезли мысли об Оле. Я пытался понять, что в ней было такого, отчего я всё время думал о ней. Вроде ничего, я даже лица её не видел. Только эта белая маска. И мягкий, приятный голос. Но мысль о том, что завтра я приду к ней и мы снова будем играть и разговаривать приятно согревала. Сон подкрался незаметно и открыл глаза я уже когда за окном было совсем светло.

С этого дня я почти всё время проводил с Олей. Мы играли, разговаривали и рассказывали друг другу разные истории, забавные и весёлые, смешные и страшные, постепенно становясь как бы ближе друг к другу. В больнице вообще так — человек весь на виду. И тебя знают со всех сторон и тебе вроде как нечего скрывать. Тут не школа, где ты можешь быть одним, а во дворе — другим, тут исчезает стена недоверия, срываются все маски. Как-то раз я решился и задал ей вопрос про её маску, я боялся что она обидится, но Оля только улыбнулась:

— Это после пожара её на меня надели. Мне чуть кожу опалило, а сюда я попала из-за лёгких, врачи сказали, что я дыма наглотаться успела. У нас около дома старый заброшенный сарай стоял, вот мы с девчонками туда решили залезть, там было темно, и мы фонарик с собой взяли, только он неисправным оказался. Ну Машка, подруга моя предложила спичками посветить. А там старые газеты валялись, спичка у неё в руках догорела, Машка обожглась и уронила её, прямо на газеты. Они загорелись, мы сначала потушить сами пытались, затоптать пламя ногами — какое там. На мне кофта загорелась, слава богу её удалось потушить, потом к выходу побежали, а всё уже в дыму — как мы оттуда выбрались сама не помню. Очнулась я уже на траве, а вокруг пожарные суетятся. Сарай тот старый так и сгорел, а меня в больницу отправили. Сначала в Русаковку, а затем сюда. Говорят скоро выпишут.

— Меня тоже скоро выписывают, — ответил я. Это было правдой, мой диагноз — астма не подтвердился, меня вылечили, но уезжать из этой больницы мне не хотелось. Нам обоим после этой фразы стало как-то грустно, и чтобы это скрыть мы не сговариваясь начали новую партию в «дурака». Но я всё думал о том, как здесь будет Оля без меня. Если меня выпишут раньше, её же опять «клевать» начнут. У меня была мысль остаться здесь подольше, но вот вопрос — под каким предлогом. Вариант с симуляцией отпадал, здесь работали классные специалисты и меня бы вмиг раскусили. Уговоры тоже вряд ли возымели какое-либо действие. Как я не думал и не прорабатывал разные варианты — оставалось одно. Постараться, чтобы Оля смогла сдружиться с другими девчонками и мальчишками. В этот же день перед обедом я попытался поговорить с ней об этом.

— Оль, а давай ты сегодня со мной на обед пойдёшь? — я сел на кровать в упор посмотрел на её. Оля задумалась, а потом быстро-быстро замотала головой.

— Нет, они меня опять дразнить будут.

— Вот вместе и будем отвечать. Ты словами, я — руками. Со мной только двое из отделения справиться могут. Но Пашка встревать не будет — ему всё пофигу. А Валерка…, чтож там видно будет.