Маски зверя (СИ) - страница 52
- Дир, - осторожно позвал его телохранитель, сидящий с другой стороны от меня.
Опомнившись, тот приказал водителю объехать дом.
Здесь, где явно располагались хозяйственные пристройки, меня высадили. Точней - вытащили. Я уже с трудом держалась: ноги на каждом шагу подламывались.
- Куда её?
- В подвал - в бывшую слесарную.
Дир остался стоять у машины, а телохранитель потащил меня волоком за подмышки, причём водитель помогал ему, когда мои бесчувственные ноги зацеплялись за что-то. Остановились они у маленькой дверцы в стене. Водитель торопливо нашарил наверху, над дверцей, ключ от замка и открыл её. Внутрь он заходить не стал.
Телохранитель доволок меня по лестнице в самый низ подвала. Усадил на дощатые ящики, прислонив к бетонной стене. Огляделся и, подойдя к стене напротив, включил свет. Тёмно-жёлтая лампочка тускло, угнетающе действуя на глаза, затеплилась, хотя впечатление было, что её свет постепенно скрадывается, съедается затаившейся везде тьмой... И только когда глаза привыкли к этому, с позволения сказать, свету, как я поняла: ноги совершенно отказали мне - при том, что сознание теперь стало ясным.
- Ну, что... Сиди здесь, - ненужно на прощанье сказал телохранитель. - Сиди и думай, как будет хорошо выйти наружу и рассказать нам всё, что тебе известно. Или остаться здесь - и, увы, не в одиночестве.
Он гаденько похихикал и ушёл, оставив мне такой же ненужный свет.
И лишь спустя время (думаю, прошло не менее пятнадцати минут) я поняла, что он имел в виду... Сначала я расслышала шелест, шорох... Потом на меня, которая не в состоянии была поднять руку или даже всего лишь встать, уставились внимательные круглые глаза-бусинки.
Крысы... Их было так много, что, пребывая в полуобморочном состоянии, я подумала: "А успею ли я выйти, как он обещал наружу? А если он придёт посмотреть, что со мной, слишком поздно? И найдёт здесь лишь моё обглоданное тело?"
Крыса, стоявшая ближе всех к моим ящикам, медленно опустилась на все четыре лапы и так же медленно принялась приближаться ко мне.
Десятая глава
Дыхание частило так, что я боялась задохнуться. Мелкими глотками дышала ртом. Так бесшумней. Боялась, что крыса почувствует беспокойство отданной ей во власть жертвы и рванёт гораздо быстрей вперёд, чем предполагают гиены. А за ней - остальные. Сожрать сразу не сожрут, но умирающей от укусов, заживо поедаемой докричаться до ненавистных спасителей всё равно невозможно - это судя по отсутствию окон, на что я сразу обратила внимание, только появившись в подвале.
Заниматься самоедством и злиться на себя, что никого не предупредила, некогда.
Да и (мелькнула мысль), повторись все события сначала и знай я о них, всё равно бы никому ничего не сказала бы. Дурацкая привычка: сначала должна узнать всё сама и только потом рассказать другим. Не люблю, когда кто-то другой знает о том, что хочу сделать. Сразу пропадает желание доделывать начатое.
Но все эти разумно-неразумные мысли сгинули под напором (почти психической атакой!) медленно приближающегося ко мне подвального зверя. В освещении, тускло жёлтом, давящим адской безнадёгой, крысиные глаза блестели замызганными старыми пуговицами, но зверь не выглядел при этом таким же старым...
А я пошевелиться не могу.
Сглотнув, я мысленно врезала себе по затылку и приказала: "Зато ты можешь думать! Думай! Думай о желании! Сформулируй его как надо!"
Как надо - это значит в высказанном желании не должно быть отрицания.
И я взмолилась к мальчику, к Эрику, представляя его таким же безмятежным, каким видела издалека на крыльце этого богатого дома: "Эрик! Пожалуйста! Я очень хочу, чтобы крысы ушли! Пожалуйста! Пусть они уйдут!!" Я даже услышала свой мысленный вопль, отчаянный и умоляющий...
Неужели не сработает?..
Чёрт, не смей сомневаться, Лидка! Нельзя! Сомнением можно порушить исполнение любого, даже самого никудышного желания! Мальчик сделает это! Он услышит меня, моё страстное желание! Он поможет мне, а потом я сбегу подальше отсюда, вернусь домой и появлюсь здесь снова уже не одна! "Эрик, пожалуйста! Мне страшно! Меня пугают эти крысы! Пусть, пусть они уйдут!!"