МатриарХЕЦ - страница 8
Длинный поморщился, нажал на кнопку и с мучительным выражением лица произнес:
— Алло.
— Привет, ребятки, как устроились на новом месте? — поинтересовался жизнерадостный голос.
Надо заметить, что утром после пьянки Витя воспринимал тот факт, что кому-то сейчас хорошо, с раздражением. Более того, этот факт действовал на него как красная тряпка на быка. Как правило, желание всех мучительно казнить у него появлялось в момент проезда на учебу, когда похмельный синдром выдавал себя восхительным амбре изо рта, усиленным в несколько раз мятной жевачкой «Дирол», острым ощущением непринятого душа, отвратительным состоянием организма и особенно осознанием того факта, что нужно куда-то ехать вместо того чтобы спать, предварительно напившись пива. И обязательно в автобусе присутствовали энергичные, вымытые, наодеколоненные и с почищенными зубами уроды. Но, сделав над собой героическое усилие, он никуда не послал позвонившего, а только хмуро осведомился:
— Ты кто такой?
— Ребятки! — противно энергично послышалось в трубке, — Это же ваш знакомец, который выполнил вашу просьбу.
По сопению в ответ знакомец понял, что сейчас разговор закончиться и добавил:
— Ну! Магазин «Престон», майка «СССР», водка во дворике…
— Сука!.. Да какого болта? Иди сюда, я тебя уничтожать буду! Ты! Еб…
В этот момент Круглый забрал телефон и Длинный удивленно замолк.
— Мужик, слушай, объясни наконец что тут твориться!
— А я что делаю? — удивился тот, — Что вы делаете в семь?
— А сейчас сколько?
— 12.
— Где?
— На Костыле подойдет?
— Да.
Несколько слов о месте под названием «Костыль». В Минске, как, впрочем, и во всех населенных объектах земного шарика, существует множество мест, чьи оригинальные названия подменяются меткими народными. Например, Дворец Республики давно уже окрещен Саркофагом, подземный переход на Октябрьской — Трубой, главный корпус педагогического университета — Столбиком. Никто не говорит: «Встретимся у памятника Якуба Коласа» (что на одноименной площади), а договариваются о встрече на Ботинке — благо, ботинок у поэта и вправду выдающийся — и т. д. Костыль появился на карте города случайно. Когда Длинный с Круглым встретились с друзьями попить пива на Филаре (возле Филармонии), ими были обнаружены лежащие возле скамейки костыли. Сразу же была сочинена легенда о чудесно исцеленном, который, крикнув: «I can go!», бросил костыли и пошел. Правда, сразу упал. Но вера в свои силы была настолько сильна, что человек решил обходиться без костылей и добираться домой на своих двоих, помогая локтями, бровями и зубами. Впрочем, вариаций хватало, и место отныне получило название «Костыль».
Однако вернемся.
Длинный во время разговора внимательно смотрел на Круглого.
— И? — глубокомысленно осведомился он.
— Мы там встречаемся с этим челом на Костыле, — пояснил Миша.
— А откуда он знает про Костыль? — поинтересовался Витя.
— Так он же там Маг!
— А-а, понятно! Только я на самом деле сейчас подыщу камушек пореальнее. То есть буду бошку этому уроду разбивать.
— Тогда мы хрен что узнаем.
— Сначала узнаем, потом я его на самом деле по-любому грохну, — хмуро пообещал Длинный.
— Слушай, Торбина, ну чего ты паришься? Можно подумать, тут так все плохо.
— Черт, Кругляш, я понимаю, что для тебя баб иметь и водку жрать — высший в мире кайф!
— А для тебя? — осведомился Круглый.
— Сейчас не о том! Ты хоть знаешь что мы за чучела в этом мире? Может, я кому бабла вишу немеряно и меня на самом деле завтра грохнут? Или здесь то есть принято в 25 лет яйца резать на бусы?
Миша пытался устроиться поудобнее, в чем ему мешали шишки, камни и неуемный характер:
— Да я ж тебе там говорю: все узнаем!
— А вдруг этот чел…
— Длинный, заколупал! Чего ты как баба там какая ноешь?
Витя засмеялся:
— Круглолицый, да мы и есть тут бабы! И нас имеют на самом деле, а ни хрена не мы!
Круглый наконец устроился:
— Длиннющий, давай так: сегодня все узнаем. Там и париться будешь.
— А я, как трезвею, всегда парюсь.
Миша достал из-под вороха одежды бутылку белого крымского портвейна и победоносно ею потряс. Глаза Длинного сразу потеплели, а кадык непроизвольно дернулся.