Меч Кайгена - страница 8

Подозрения Мисаки подтвердились, когда Такаши вернулся позднее в тот день и принес восемь сумок рыбы на ее кухню. Только Мацуда мог поднять такой груз на гору. Такаши был сильным, но его лицо покраснело от усилий.

— Рыба, — сказал он с пьяной улыбкой, которая не подходила сыну семьи воина. — Ты же хотела свежую рыбу, да? Похоже, другое из списка я упустил.

— Эм… — Мисаки в ужасе смотрела на сумки на полу кухни. — Прости, Нии-сама, но что мне делать со всем этим? — в доме Мацуда не было холодного пространства, где можно было хранить столько рыбы. — Ожидаются гости?

— Что? Нет. А что? Это слишком много?

Мисаки окинула его взглядом, поражаясь и немного ощущая раздражение.

«Если тебе нравится девушка, так ей и скажи, — хотела она рявкнуть. — Не трать все деньги семьи на рыбу!».

Но она не могла требовать от него, и все было не так просто. Аристократ не мог просто сделать предложение дочери рыбака и забрать ее на гору. Не в Такаюби. Простые люди без важных родословных могли жениться, на ком хотели, но мужчины и женщины из благородных домов не имели такой роскоши.

— Это слишком? — повторил Такаши, все еще ошеломленный, веселый, как влюбленный подросток, когда-то такой была Мисаки. Мысль пронзила ее грудь с неожиданной болью.

«Осторожнее, брат, — хотела она ему сказать, — осторожнее с тем, как сильно ты любишь то, что не можешь получить», — но это тоже не могла сказать.

Она поджала губы, посмотрела на рыбу и сказала:

— Я что-нибудь придумаю.

— Хорошо, — сказал Такаши, но не видел и не слышал ее. — Хорошо, — и он ушел с кухни, улыбаясь. На обратном пути он миновал Такеру, который посмотрел на старшего брата кисло, как он делал, когда видел кого-то счастливым.

— Моему брату нездоровится? — спросил он, когда Такаши ушел.

«Нет, — подумала печально Мисаки, — он просто обречен на страдания».

Но Такаши повезло — точнее, смешались правильно удача, безрассудство и ум. Он боролся, строил планы и сплетал объяснения, как-то смог отсрочить брак, пока его отец-тиран не умер, и не осталось старших, которые могли указывать ему, что делать. Потом, вместо того, чтобы жениться на чистокровной аристократке, Такаши женился на женщине, которую любил — простолюдинке с громким смехом, которая продавала ему свежую рыбу.

Такаши не знал, но, женившись на Сецуко, он спас Мисаки жизнь. Рыбачка переехала в дом Мацуда вскоре после второго выкидыша Мисаки, стала громкой вспышкой красок, когда все казалось серым.

— Ты не улыбалась, сколько я была тут, — отметила Сецуко, когда Мисаки помогала ей разложить принесенные вещи. — Почему ты такая мрачная, сестренка?

Мисаки была на два года старше нее, но Сецуко вышла за старшего из братьев Мацуда, и в этом мире статус мужчины был важнее всего.

— Прости, — шепнула Мисаки. Она так постоянно отвечала на все последние несколько лет.

Сецуко уперла руки в бока.

— Этого недостаточно.

— Что, прости?

— Мы с тобой будем в этом доме вместе, пока не станем старухами без зубов. Я не знаю, как ты, но я не хочу провести сорок лет с женщиной, которая не умеет улыбаться.

— Я знаю, как улыбаться, — было время, когда Мисаки ругали за то, что она улыбалась слишком много, но за годы Такаюби сказалась на ней, превратила ее в хрупкую и дрожащую, боящуюся своего голоса, ведь могла разбиться на кусочки, говоря слишком громко.

— Я не видела твою улыбку ни разу, — недоверчиво сказала Сецуко. — Что с тобой? Уголки твоего рта не шевелятся?

Нет. Мисаки была сломлена внутри.

— У меня был выкидыш, — прямо сказала она, — дважды.

— О, — Сецуко застыла, ее шутливое поведение испарилось. — О, милая… Мне так жаль. Я не знала.

Мисаки думала, что рассыплется от тревоги в глазах Сецуко. Годы ожесточили ее из-за жестокости отца мужа и безразличия мужа, но она не могла защититься от честного взгляда.

— Ты хотела тех детей? — спросила Сецуко, и мягкость ее голоса лишила Мисаки защиты.

— Не знаю, — сказала она, поражаясь и немного боясь своей честности. Она ждала, плечи напряглись, когда Сецуко отругает ее за эгоизм, обвинит ее в потере детей, скажет ей, что ей повезло с терпеливым мужем, как все.