Мечтай осторожнее - страница 17

Лайонел был необычным отцом. Еще будучи маленькими, мы с братом быстро поняли, что он охотнее откликается на свое имя, чем на «папочку», а когда он работал, запершись в студии, то мог в течение нескольких дней не отзываться вообще. Роль отца-одиночки заставила его на многие вещи взглянуть по-новому. Он в жизни ни одного подгузника не сменил, а теперь ему приходилось покупать гигиенические прокладки своей юной дочери.

Но мы справились. Как сказал папа, когда я, вся в слезах, заперлась в ванной вместе со своим первым лифчиком, «если мы как-то пережили утрату жены и матери, то переживем все что угодно».

В том числе и этот обед.

— У меня слишком много работы, чтобы тратить время на «дружков».

— Таких женщин, как Хизер, называют «ориентированными на карьеру», — замечает Розмари, выдавливая лимонный сок на копченого лосося и аккуратно укладывая ломтик на ржаной хлебец. Я смотрю, сколько она откусит. Совсем чуть-чуть. Не нарастив на костях ни грамма плоти, Розмари тем не менее маниакально следит за фигурой. Вероятно, опасается пропустить момент, когда та испарится окончательно.

— Что, босс свободно вздохнуть не дает? — спрашивает Лайонел, жуя сыр.

— Можно и так сказать, — уклончиво отвечаю я, решив не упоминать о шансе вообще лишиться работы. Не хочу его волновать — и не хочу отдавать еще одно очко Розмари. Если она опять заведет разговоры про свою дочь Аннабел — всего на год старше меня, замужем за акулой бизнеса, имеет двух прелестных крошек, огромную квартиру, занимающую весь верхний этаж престижного дома, и няньку-француженку, — короче, если она опять заведет эту шарманку, я… не знаю что сделаю, но что-нибудь сделаю, это точно.

Исподтишка наблюдая за мачехой — та приглаживает бледно-золотистые волосы, как всегда собранные в безупречный узел на затылке, — я в который раз думаю: ах, если бы мама была жива… Я могла бы рассказать ей о своих проблемах, спросить совета. Да просто обнять, приткнув голову ей на плечо.

— Как же я люблю свадьбы! — Из задумчивости меня вырывает голос Розмари, которая всплескивает ручками, взбудораженная, как школьница. — У тебя на зависть романтичная работа!

Эта неожиданная лесть выбивает меня из колеи. Я даже теряюсь. Комплименты у нас не в чести. Общение с Розмари обычно смахивает на рыцарский турнир, где каждая старается выбить другую из седла. Ужасно изматывает. Иногда я мечтаю, чтобы мы просто поболтали по-женски — обсудили сериалы, покупки, как это делает Джесс со своей матерью. Но, опять-таки, Розмари мне не мать. И никогда не заменит мне маму.

В горле встает комок.

— Вообще-то… не очень… Я просто фотографирую. А после десятка-второго свадеб их уже не различаешь.

— Если только свадьба — не твоя собственная, — со значением говорит Розмари, устремив на Лайонела обожающий взгляд, — ни дать ни взять юная новобрачная.

Я поеживаюсь. Терпеть не могу, когда Розмари впадает в сентиментальность.

— Пожалуй… — соглашаюсь неохотно, хотя согласиться с Розмари для меня все равно что признать поражение. Но тут я решаю смириться. В конце концов, возможно, я в ней ошибаюсь. Вдруг она действительно хочет со мной подружиться, как утверждает Лайонел.

— Ничего, милочка. — Розмари похлопывает меня по руке и тянется за вином. — Придет и твой черед.

Она ведь не хочет меня задеть, просто пытается быть дружелюбной, верно?

— Кому-нибудь еще вина? — Наполнив свой бокал, она держит бутылку на весу.

— Отлично! — сияет Лайонел.

— Я одна не потому, что не могу найти мужчину. Просто сама так хочу, — как бы между прочим замечаю я. — А ухажеров хватает. С лихвой.

— Еще бы, ты ведь такая хорошенькая.

Я слышу это от Розмари? Похоже, она и вправду пытается навести мосты. А я — форменный параноик.

— Хотя в мое время, если девушка не выходила замуж до тридцати, она считалась старой девой.

Ох. Вот видите? Стоит на секунду утратить бдительность — и тебе вцепляются прямо в глотку.

— Сейчас-то все по-другому, любовь моя. — Лайонел добавляет себе картофельного салата и ветчины, даже не подозревая, что рядом с ним его жена и дочь ведут Третью мировую войну. — Времена изменились. Моей Хизер, должно быть, женихи проходу не дают!