Медальон - страница 24

— Все хорошо, — она скорее пыталась убедить себя в этом, чем барда. Сейчас надо было успокоиться и идти дальше.

— Я же вижу, — лицо у него было необыкновенно обеспокоенным, если обычно он улыбался редко, то такие черты как жалость и сочувствие были ему чужды. — Точно все хорошо?

— Да-да, давай поскорее уйдем отсюда? — утирая слезы, спросила девушка. Глубоко вздохнув, она постаралась привести мысли в порядок.

— Я давно тебе это говорю. Запасов еды, правда, мало, да и сейчас народ слишком занят, чтобы чем-то помочь. Тут неподалеку есть деревенька, думаю, мы быстро туда доберемся, — Саша протянул руку, чтобы помочь девушке встать. Безмолвным предложением она воспользовалась, ноги ее совершенно не держали.

Они медленно двинулись к дороге. У городских ворот покорно ждала хозяйку лошадь. Стража пыталась забрать ее себе, но с сильным животным людям в латах не совладать.

— Удивительная у тебя лошадка, — усмехнулся Саша.

Клер улыбнулась неожиданному счастью, она побежала к единственному, что осталось от ее старой жизни. С этого момента в ее жизни наступал такой переворот, которого она никак не могла ожидать.

В седле дорога казалась бесконечной. Лошадь спокойно перенесла второго пассажира, и даже слушала его команды. Клер все время ерзала и не могла успокоиться, она никогда не ездила на лошади с кем то. И такая близость Саши ее смущала.

— Если мы пойдем пешком, то и до завтра не доберемся до пограничной деревни.

— А отсюда никак не перебраться через реку? — в ее голосе звучала надежда. Она хотела как можно скорее попасть на другой берег.

— Есть сломанный мост и два порта, но чтобы добраться до ближайшего порта надо пройти как минимум через Мертвый лес и Затерянные болота. Ни одно, ни другое не реально, так что только через порт в Рете, — Отрезал бард.

Клер очень сильно сжала ребра парню, он морщился от боли, но терпел и виду не подавал. Верховую езду он освоил не так давно, как только попал с острова на большую землю. Когда Эспары в спешке сбегали, они и не думали брать с собой лошадей, или еще каких-то животных, к ним попали лишь кошки, собаки и мелкие ручные зверьки, вся остальная фауна у них отличается от той, что на континенте. Поначалу Саша понимал ненависть своего народа ко всем этим людям, они на самом деле не поймут технологии, им хватает и своих знаний и умений. Про людей «из моря» они даже не слышали, да и слышать то особо не хотели. Упоминания о своем народе бард нашел в старой заброшенной библиотеке на окраине Риены. Величественные Эспары были описаны древними летописцами как сумасшедшие изобретатели, творения которых люди разрушали, считая их машинами дьявола. Про происхождение Саше пришлось умолчать, имя укоротить и спрятать татуировки. Вернуться домой он не мог.

— Скоро мы приедем? — вдруг спросила девушка, оборвав тяжкие думы Эспара. Ему живо вспоминалась библиотека, печальные события его прибытия на большую землю, те страхи, что он пережил, стараясь выжить на улицах Риены в первые несколько лет.

— Поспи, еще долго ехать, — спустя пару мгновений отозвался парень, придав голосу то невозмутимое звучание, что слышалось почти всегда.

При упоминании сна Клер моментально забыла, что сидит на могучей лошади и куда-то мчится, еще сильнее прижавшись к спине своего спутника, она закрыла глаза, в надежде провалиться в омут сна. Заснуть получилось не сразу, лишь к наступлению сумерек. И тут же они въехали в пограничную деревню. На первый взгляд она казалась большой, но этот эффект давали лишь большие земельные участки, выделенные людям под посевы. Домов оказалось не больше сотни, все рубленные, как на подбор.

Жители к незваным гостям отнеслись с осторожностью, с ними никто не разговаривал, все обходили стороной и исподтишка разглядывали. На появление незваных гостей сбежались почти все жители, их оказалось не так уж и много, почти все старики, молодежи не было вовсе, маленькие дети бегали вокруг бабушек и прятались за их юбки. Люди все работящие, одежда на них самая обычная — рабочая крестьянская, взгляды у них забитые, а руки затянуты жесткой кожаной броней, образовавшейся от каждодневного тяжелого ручного труда, пальцы и ладони все в трещинах, попадались как свежие, так и давно загноившиеся раны. Заводить детей в столь сложных условиях никто не решался, эти лица давно не видели улыбок. Те дети, что здесь все же были, работали с самого раннего детства, помогая родителям не умереть с голода, здесь нет мальчиков, есть только юные мужчины. Все стремились как можно быстрее уехать, множество домов пустовало, большая часть из которых давно разграблена. Оставшиеся жители просто не могли уехать, кому-то не позволяло здоровье, а кому-то не хватало денег, чтобы жить в городе, даже вечно живой Мурнецк не мог принять всех этих людей.