Механический мир. Дилогия - страница 7
Но покупатель оказался не так-то прост.
— Ну, для охотников-то он, положим, не слишком подходит. Если идти на дичь крупнее косули, я бы взял обычный карабин. Да и заряжание не слишком удобное для пистолета — по-винтовочному, пачками…
Прежде чем отправиться на рю де Бельвиль, Коля вспомнил о совете Ковалевского насчёт приобретения автоматического пистолета-карабина. Подходящее место ему подсказал француз-лейтенант, а заодно — любезно подбросил «аéronaute russe»[2] до Пляс-Вандом на личном авто. Там, по правую руку одетого в римскую тогу Бонапарта, взирающего город с высоты каменного столпа, располагался оружейный магазин, по уверениям лейтенанта — лучший в Париже.
Заведение мало походило на магазин — скорее уж, на музей или охотничью залу в замке родового аристократа. Стены заставлены стойками с ружьями и винтовками, на затянутых бархатом панно развешаны сабли, шпаги и богато украшенные кинжалы индийской и персидской работы. Над всем этим смертоносным великолепием красовались средневековые шлемы и кирасы, охотничьи трофеи и чучела хищных птиц. Продавец не дожидался клиента за прилавком — он появился откуда-то из полумрака, благоухающего металлом, ружейным маслом и дорогой кожей.
— Мсье желает приобрести оружие? Пистолет? Револьвер? Может быть, охотничье ружьё? У нас имеются новейшие образцы от лучших фабрикантов оружия Европы и Америки!
Ещё в поезде Коля, вместо того, чтобы прилежно изучать документы приёмочной комиссии (в Главном Инженерном управлении ему выдали под роспись пухлую казённого вида папку), листал каталоги европейских и американских оружейных фирм. В 1907-м году был издан приказ, согласно которому офицерам Российской Императорской армии дозволялось приобретать на свои средства некоторые образцы автоматических пистолетов заграничного производства. Правда, список разрешённых моделей до обидного короток — всего четыре наименования. Но это не помешало молодому человеку тщательнейшее изучить весь ассортимент — и теперь всё это великолепие лежало перед ним на бархате, в застеклённых, красного дерева, витринах, и отсвечивало под яркими лампами воронёной, полированной и бог ещё знает какой сталью…
А продавец уже расхваливал другой пистолет:
— Рискну порекомендовать вам, мсье, эту превосходную модель. По ужасной силе боя она превосходит остальные образцы. А если заряжать патронами «дум-дум», то лучшего средства самообороны при охоте на опасного зверя — медведя, скажем, или кабана — вам не найти. Обратите внимание, как устроен затвор — последнее слово огнестрельной науки! Он не отскакивает назад, а переламывается надвое, благодаря чему сотрясение руки при выстреле выходит намного слабее.
На этот раз продавец не лукавил. «Парабеллум», коммерческий вариант автоматического пистолета «люгер Р08», состоящего на вооружении в армии Второго Рейха, был ещё одним пистолетом, дозволенным к покупке. Коля, правда, предпочёл бы модель шестого года с удлинённым стволом, так называемую «морскую», но их выпускали только для офицеров Кайзерлихмарине. Между прочим, его позабавило, с каким пылом продавец расхваливает немецкое оружие — а ведь он француз, и ненависть ко всему, произведённому между Одером и Рейном, должен был впитать с молоком матери! Оно, впрочем, и понятно: цена германских пистолетов заметно выше, чем у других образцов.
Он ещё раз примерился к «Парабеллуму». Похоже, то, что надо: не слишком тяжелый, рукоятка сидит в ладони, как влитая, механизм перезарядки прост и удобен. Всё, прочь сомнения! Он достал портмоне и выразил готовность немедленно расплатиться, велев включить в счёт два дополнительных магазина и четыре картонные пачки по пятьдесят патронов каждая. Потом, чуть помявшись, попросил добавить ещё две — на этот раз с патронами, снаряжёнными пулями «дум-дум».
Коля знал, разумеется, что эти пули, оставляющие в теле ужасные раны, запрещены Гаагскими конвенциями, но постарался убедить себя, что приобретает их для других целей — скажем, для охоты на медведя, о которой давеча упоминал продавец. Почему бы и нет? Ведь может же он однажды отправиться на медвежью охоту?