Мерцание - страница 4

Йингати на мгновение задумалась.

— Давай лучше я, — Мягко ответила она. И, привстав на козлах, девушка-тролль ухватилась за угол фургона, затем поставила ногу на приступку и оказалась у закрытой боковой дверцы. Щелкнула задвижка, и Йин ввалилась в тревожную темноту. Темнота была живая и вязкая, такую насылают деревья, ощутив угрозу. Чего бы там не услышал вампир, сейчас оно молчало.

— Чего столько тьмы напустили? — строго спросила Йингати просто чтобы услышать собственный голос.

— Ну чего там, они правда разговаривают? — донеслось сквозь тонкую стенку фургона.

Шаманка не ответила, она думала, как поступить. Духи-посредники для разговора с деревьями похожи на ветер направленных колебаний. Обратись она к ним, все внимание болота будет направлено к каравану. Можно, конечно, использовать варган, вот только…

«Беги, спасайся», — прозвучало в голове. — «Смейся, торжествуй — и останешься невидимой».

— Только не сейчас, — прошипела Йингати.

«Сейчас, сейчас», — засмеялись в голове.

А затем вдруг тьма, окружающая шаманку, зашевелилась и произнесла:

— Препятствие Корня, что показала нам новое солнце, зачем ты идешь тропой вдоха?

Йингати хорошо знала это обращение — «Препятствие Корня». Так к ней обращались деревья. Когда-то очень давно первые тролли вышли из камня. А препятствие корней на условном языке деревьев означает камень. Голос состоял из множества звуков разной высоты и тональности.

— Что такое путь вдоха? — спросила шаманка.

— И как вы вообще разговариваете? — долетело снаружи.

— До первого света единый звук носился во тьме, и первым лучом был раздроблен на голоса, — проговорила тьма. — И голоса устремились к солнцу и пустили корни в землю. И ветры раскачивали ветви. И все наполнилось дыханием…

— То есть до того, как стать деревьями, вы были голосами? — не унималась девочка. — А о чем вы говорили?

— Элиж, помолчи пожалуйста, — попросила Йингати. — Я тебе потом все объясню, сиди и слушай тихо.

— Препятствие Корня, мы благодарны за новое солнце, но с каждым движением ветра свет удаляется.

— Что такое путь вдоха? — повторила шаманка.

— Когда листва сворачиваются в почки, а корни встречаются с вершиной, становясь семенем, что кружит над равниной. Мир вдыхает то, что некогда выдохнул.

— Поняла, — прошептала шаманка.

— А я нет, — снова донёсся до неё голос Элиж. — Мы что, в прошлое возвращаемся?

— Дальше только Древний Мир. Но, чтобы попасть в него, мы должны заплатить дань. Вернуть солнечный свет, которым мы напитались.

Смысл сказанного доходил до Йингати предательски медленно. Элиж поняла быстрее.

— Йин, — закричала она. — Вылезай немедленно. Они же сейчас загорятся!

Шаманка медлила. Проклятое Болото убивает ее творения, а ей, что же, убегать?

Внезапно фургон озарил яркий свет, и шаманка оказалась посреди бескрайней равнины под низким сумрачным небом. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ничего — ни деревца, ни зверя, ни следа, оставленного утекшим временем.

«Не стоило здесь оказываться», — она слышала издевку. — «Они не могли услышать, а ты не успела», — сочувствие. — «Ты сделала то, что могла», — гордость. — «Но этого недостаточно», — презрение.

Йин вдохнула застоявшийся воздух и снова выпустила его из себя. Её дыхание придало окружающему миру движение, и воздух задрожал. Шаманка выпрямилась, стараясь уловить ритм этой вибрации. Дрожь очертила на глади равнины омуты тёмной болотной воды.

— Я думала, что болото потребует крови, как это сделала другая топь много лет назад, — проговорила она. — Я была на болотах лишь однажды, когда только начинала становиться собой, и когда я выбралась, я увидела, что океан обратился в кровь. Это видение ещё не раз возвращалось ко мне. Но это Болото другое. Оно ничего не просит, но всё, что мы принесли, должно войти в резонанс с его волей.

С каждым словом подрагивание воздуха, едва заметное поначалу, усиливалось, охватывая всё большее пространство.

Йин показалось, что она начала тонуть. Она опустила глаза и увидела, как её лодыжки поростают сфагновым мхом. Она наклонилась и с усилием вырвала его из своей плоти. Из-под содранной кожи полилась болотная вода. Йингати попыталась с ужасом отшатнуться, но осекла собственное движение. Фран сказала бы — отшатнуться от самой себя нельзя, но Йин пугало то, что она знала — здесь в самом деле могло получиться… «Останься», — слышался шёпот. Она не узнавала этот голос.