Мертвые сыновья - страница 3
Если внимательно проследить датировку событий, то окажется, что объективное время состоит из плана настоящего и плана прошлого. Настоящее заключено в узкие рамки с января по сентябрь 1948 года. Прошлое охватывает события с 1930 до 1948 года. Это неравенство временных отрезков (несколько месяцев настоящего и около двух десятков лет истории) весьма показательно для идейного замысла автора. Создается впечатление что настоящее состоит из наплывов прошлого: конденсация исторических событий вызывает ощущение иллюзорности настоящего; кажется, что подлинно реальным становится только прошлое, но вместе с тем неодолимо рождается реальная вера в будущее.
«Относительное» время претерпевает на первый взгляд трудно объяснимые превращения: оно бежит, кружится, делает рывки, останавливается, катится вспять, сжимается, отрывается от пространства, сливается с ним, исчезает вовсе… Оно не просто накладывается на астрономическую временную ленту, но по-своему монтируется. В этом новом монтаже 1932 год следует за 1948 годом, а 1939 предшествует 1936 году. Внимательный читатель должен, конечно, заметить, что «относительное» время функционирует не произвольно, а в соответствии с вполне определенной концепцией автора: приходит «время надежд» — оно пульсирует и рвется вперед, наступает пора политического безвременья — оно катится вспять или совсем останавливается.
Что же произошло с января по сентябрь 1948 года в поместье Энкрусихада возле «забытого богом и людьми» маленького Эгроса?
Вместо погибшего на охоте лесника хозяйка Энкрусихады Исабель Корво берет на службу нового. Это ее двоюродный брат Даниэль, который носит ту же фамилию — Корво. Некогда он покинул поместье, порвав с кланом жадных стяжателей — владельцев Энкрусихады. Был солдатом республиканских войск. Пережил трагедию поражения. «Искупал вину» в концентрационных лагерях и теперь вынужден вернуться на ненавистную землю своих отцов, на суровую землю своей мятежной юности. В нем борются стойкая память о прошлом и ощущение зыбкого, неверного настоящего; но ему не удается уйти от этого настоящего. Он становится одним из главных действующих лиц — или виновников — разыгравшейся драмы…
Чтобы правильно понять драматические перипетии романа и его трагическую развязку, необходимо восстановить подлинную картину тех событий большого мира, которые определили поступки главных героев на узкой сценической площадке — в поместье Энкрусихада.
1930 год — самая ранняя дата в монтаже «объективных» временных отрезков — знаменовал собой бесславный конец реакционной испанской монархии. Отчаянные попытки финансово-помещичьей олигархии удержаться у власти при помощи диктатуры фашистского типа провалились. Чреватая революцией страна томительно ожидала рождения республики. Четырнадцатого апреля 1931 года народ приветствовал свое детище. Казалось, с тягостным прошлым покончено навсегда. И оттого что надежды, возлагаемые на новый республиканский строй, не оправдались, народную Испанию охватило не только чувство разочарования, но и гнев, который явился предвестником новых революционных потрясений. Испанские бедняки вроде многострадальных эгросских крестьян из романа Матуте напрасно ждали от так называемого коалиционного правительства справедливой аграрной реформы. Закон об аграрной реформе, принятый кортесами через полтора года после провозглашения республики, оказался выгодным для помещиков, таких как извечные владельцы Энкрусихады и Эгроса. Дурное правительство Второй республики, пришедшее на смену дурному правительству последнего представителя монархии Бурбонов, не сумело разрешить и рабочий вопрос. Косметические реформы, вроде организации так называемых «смешанных комиссий» из предпринимателей и рабочих, создавали лишь иллюзию разрешения классовых конфликтов. Трудовая Барселона, какой она предстает перед нами в романе Матуте, как и вся рабочая Испания, не увидела страстно ожидаемых перемен. И все же революция 1931 года всколыхнула Испанию — и нищих эгросских крестьян, и задавленных нуждой рабочих Барселоны, — опыт захвата пустующих помещичьих земель и массовые политические стачки городского пролетариата укрепили надежду прогрессивной Испании на возможность подлинного обновления. Всенародное стремление окончательно ликвидировать засилье помещичье-клерикальной клики вылилось в знаменитое октябрьское вооруженное восстание 1934 года. Испанский пролетариат проиграл эту битву, но испанская революция не была побеждена. Наоборот, несмотря на поражение астурийского восстания, надежды на окончательный слом старой государственной машины не умерли, ибо «потерпевший поражение народ был сильнее победителей»