Мертвые сыновья - страница 4
. Справедливость этих слов подтвердилась победой сил Народного фронта на выборах шестнадцатого февраля 1936 года. Народный фронт, в консолидации которого ведущую роль играла Коммунистическая партия Испании, объединял все прогрессивные силы страны. Широкие слои испанской общественности — пролетариат, крестьянство, мелкая и средняя буржуазия, интеллигенция — поддерживали Народный фронт, были заинтересованы в быстром и успешном завершении буржуазно-демократической революции. Между тем реакция после шока, вызванного победой демократических сил, взяла курс на уничтожение республики. В июле 1936 года заговор против нее вылился в открытый вооруженный мятеж, прямым следствием которого явилась гражданская война. Около трех лет испанская республика вела неравный бой с внутренним и международным фашизмом. К концу 1939 года вся территория Испании оказалась в руках франкистов. Республика пала. Национально-революционная война против фашизма стоила Испании более миллиона человеческих жизней. «Завершилась славная, полная трагизма страница нашей истории, — писала Долорес Ибаррури. — Начинался новый период борьбы. Павшие оказались непобежденными. На вспаханной войной земле Испании зарождалось новое поколение бойцов»[2].
Несмотря на усложненность архитектоники романа, внимательный читатель обязательно заметит тот реальный жизненный и подлинно исторический фон, на котором действуют герои Матуте.
Если бы не точная датировка событий, то богатые владельцы Энкрусихады могли бы быть приняты читателем за выходцев из испанского средневековья. Однако Энкрусихада это не только абстрактный символ старой Испании. Понятие «старая Испания» предполагает противопоставление ее новой Испании. К величайшему несчастью для испанцев конца сороковых годов, то есть времени, событиями которого кончается, точнее, обрывается роман, да и для испанцев начала шестидесятых годов Энкрусихада — это не просто обломок средневековья, она и есть та гальванизированная фашистским режимом Испания, с которой народ жаждал покончить в национально-революционной войне 1936–1939 годов. Трагедия испанцев заключается в том, что тлетворное влияние живых мертвецов — владельцев Энкрусихады — пока что реальность, сколь бы дикой она ни показалась.
Врожденный инстинкт собственности — определяющее начало не только в поведении помещичьей династии Корво и Энрикесов, но и в том, что называется обычно «духовным складом». Собственничество на землю, на леса и реки порождает неуемные претензии на обладание сердцами, душами и умами всех, кто так или иначе соприкасается с Корво. Примат биологического над социальным, создающий впечатление о невытравимости, неизбывности зла, настойчиво подчеркивается автором. Разрыв единства племени Корво писательница тоже представляет в первую очередь как разрыв биологических связей. Отбившийся от волчьей стаи стяжателей Даниэль — это волк с примесью «чужой крови, дурной, холопьей крови». Подобная биологическая концепция явно мешает талантливой романистке осмыслить сущность противоречий мира ее героев. Получается так, будто связи внутри клана фатальны, установлены до социального опыта и самый разрыв их определяется зовом крови другой касты, другого клана, другой стаи. Однако вопреки авторской концепции биологические нити, с помощью которых Матуте хочет заставить действовать своих героев, переплетаются у нее в руках с пучками других, социальных нитей — они-то и делают поступки героев более естественными, определенными и достоверными. Пожалуй, только в одном случае биологический мотив не заглушает, а, наоборот, усиливает звучание социальной темы. Оказывается, что биологическое вырождение стаи Корво не лишает ее ни звериных инстинктов, ни средневековых привилегий: обреченный франкистский режим с каким-то дьявольским исступлением порождает себе подобных, идя навстречу собственной гибели.
Даниэль Корво — самый сложный образ в галерее героев Матуте. Вместе с тем траектория его жизненного пути, его судьба типичны для многих людей того поколения, которое приняло на себя все тяготы борьбы за обновление Испании. Именно это поколение вынесло на своих плечах тяжкое бремя национально-освободительной войны — одной из самых кровопролитных войн Иберийского полуострова. Революционные события начала тридцатых годов и великая битва 1936–1939 годов явились тем катализатором, который ускорил процесс общественного, по существу классового, расслоения. Во «времена надежд» нужно было окончательно определить свой выбор. И Даниэль Корво понял, что его путь — «со своими, с бедными, с ненавистью, с горем, со смертью, со вшами, с лохмотьями… Для него тоже это было время надежд, рассвет того мира, в котором он решил идти до конца». Разорвав узы кровного родства, Даниэль рвет и те нити общечеловеческого единства, которые крепко-накрепко связывают Каина и Авеля, господ и рабов, стервятников Корво и обездоленных тружеников из поместья Энкрусихада.