Метаморфозы музыкального инструментария:неофилософия народно-инструментального искусства XXI века - страница 15

 Е. Браудо рассматривает музыкальные инструменты как “средства музыкальной передачи”[47] и вещественно-материальную основу, как одну из составных музыкального творчества, оказывающую влияние на развитие музыки, но никак не определяющую ее эволюцию. Подтверждение этому мы находим в его следующих словах: “Каждая эпоха музыкальной истории имеет свое особое звуковое восприятие, столь тесно связанное тысячью нитей с окружающей жизнью, что совершенно невозможно понять музыкальный стиль того или иного периода вне зависимости от общих условий”[48]. И далее: наша задача - “установить, хотя бы в общих чертах, связь между развитием орудий музыкального исполнения и теми факторами общего значения, которые так или иначе определяли их эволюцию”.[49]

 Прием второй: растворение сути явления в обилии частных, несущественных факторов или признаков (разрушение идеи вовне). Известно, что всякая популяризация есть вульгаризация - это аксиома. В популяризации скрыта опасность потерять суть идеи, ее зерно, растворить сущность в комментариях, и эта опасность удивительным образом всегда реализуется на практике. Великий живой пример трагического в истории то, как идея коммунизма была сведена до вульгарного практицизма. Коммунизм, по К. Марксу,”...не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность, ...(а) действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние” (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 3., стр. 34). Философская идея марксизма идеологами советского социализма была убита рассуждениями о построении материальной базы коммунизма в 80-е годы XX столетия, а затем демократической оппозицией, состоявшей из тех же коммунистов, не читавших К.Маркса, сведена до банального уровня достаточности колбасы по 2-20.

 В нашем случае с историей создания андреевской домры мы сталкиваемся с типичным примером популяризации, когда конкретные события под пером пропагандистов превращаются в легенду, хотя и красивую, но ничего общего с жизнью не имеющую.

 Казалось бы, что плохого в создании легенды? Русский народ во все времена создавал легенды, любил красиво рассказать о своем прошлом и настоящем. В легендах он сохранял для потомков историю народа, его обычаи и традиции. Легенды вдохновляли поэтов и художников на творчество, ученые черпали в них исторические сведения. Это прекрасно! Но поскольку мы поставили задачу приблизиться к сущности явления, то должны очистить его от наносного, максимально открыть для широкого взгляда.

 Прием третий: преднамеренное или невольное по незнанию сокрытие важной информации (отбор и выстраивание информации). Так, процитированный мною выше вывод К. Верткова о том, что современная домра является инструментом искусственным и не может быть признана истинно русской домрой - это только половина его отношения к такому явлению, как современное исполнительство на домре. На последующих страницах своего Исследования он пишет (и это главный его вывод), что и андреевская, и любимовская домры “созданы в России и благодаря всеобщей распространенности приобрели право признания их народными инструментами”.[50]

 То есть он относится к ним как к действительно русским народным инструментам, но его аргументация - “всеобщая распространенность”- с научной точки зрения не выдерживает никакой критики, ибо современная домра была ранее и сегодня распространена лишь в самодеятельном творчестве, но не в быту, и потому его вывод будет явно неубедительным для моих слушателей. К. Вертков более не пытается аргументировать свое отношение, а для изложения моей точки зрения еще не пришло время, так как она во многом отличается от общепринятой и для ее правильного восприятия требуется соответствующая подготовка.

 Благодаря изысканиям М. Имханицкого,[51] найдены подлинные изображения древнерусский домры и доказана их аналогия с современными инструментами. Впервые об этом открытии стало известно в 1986 году - не случайно в начале изложения истории о домре внимание читателей было обращено на время издания литературы, на которую мы будем ссылаться. Однако сам факт идентичности современной домры древнерусскому прототипу - еще не доказательство ее народности, так как суть проблемы не в отношении домры к группе народных, а в самом понятии народности музыкального инструментария.