Метод Гронхольма - страница 11

Энрике берет цилиндр и надевает его. Мерседес напяливает клоунский колпак. Карлос — шапочку тореро.

Фернандо достается шляпа епископа. Он с неудовольствием водружает ее себе на голову.

Все оторопело уставляются друг на друга.

Фернандо. Хочу вас попросить об одном одолжении. Если мы когда-нибудь встретимся при других обстоятельствах, давайте сделаем вид, что этого никогда не было.

Энрике. Читаю. (Вскрывает конверт и читает про себя.) Ну, это прелесть! В такое я однажды уже играл.

Фернандо. Не томи.

Энрике. «Вы единственные пассажиры загоревшегося самолета. Клоун, тореро, епископ и политик. У вас только один парашют. Каждый из вас должен постараться убедить своих спутников, что именно он заслуживает право воспользоваться парашютом и спастись». Прелесть. У меня на одном собеседовании было нечто подобное.

Карлос Похоже на анекдот про француза, немца и испанца…

Энрике. В тот раз у нас, правда, была ведущая, а так игра почти та же. Вроде как мы летим на воздушном шаре — персонажи, конечно, немножко другие. Надо выбрать, кому выпрыгнуть, потому что шар стремительно теряет высоту, а балласта у нас не осталось. Так вот, один должен выпрыгнуть, самый бесполезный. А мы все решали, кто это. Очень было забавно. Я был пожарным.

Фернандо. Извини, что прерываю. У меня один вопрос, чисто технический. Если мы все в самолете, хотелось бы узнать, кто из нас за штурвалом. Не иначе, как клоун, вот мы и готовимся навернуться.

Мерседес (шутка ей не понравилась). Ха-ха!

Энрике. Нам надо решить, кто из нас заслуживает того, чтобы остаться в живых. Кто важнее для общества.

Карлос. В таком случае мое дело швах!

Фернандо. Не хочу вам кайф ломать, но вдумайтесь, так на минуточку. Мы тут соискатели на руководящую должность в одной их ведущих компаний мира. Посмотрите, пожалуйста, друг на друга.

Энрике. А в чем, собственно, дело?

Фернандо. Ни в чем. Совершенно ни в чем! Это со мной что-то не то. Продолжайте.

Карлос. Что будем делать? Каждый выскажется, а потом обсудим?

Энрике. Пожалуй. Согласны?

Мерседес. У меня предложение — вы разрешите? Среди нас есть епископ. Божий человек. Он верит в загробную жизнь, ценит милосердие и думает лишь о благе ближнего. Предлагаю ему пожертвовать собой и добровольно отказаться от парашюта. Это было бы по-христиански.

Фернандо. Ты… ты что несешь? Не дождетесь — ни за ради Бога!

Мерседес. Я пошутила.

Фернандо. Пошутила она… Нуда, ты же клоун…

Энрике. Кто первый?

Карлос Можем бросить жребий.

Мерседес. Если хотите, начну я.

Энрике. Давай.

Мерседес. Не хочу принижать никого из вас. Политик трудится на благо народа, священник заботится о его духовности, тореро… Ну, тореро…

Карлос. Я — артист.

Мерседес. Пусть так… Неважно. Главное, я, клоун, делаю благородное и полезное дело. Я смешу людей.

Фернандо. Ну, знаешь! Политики — они тоже…

Мерседес. Представьте, когда ребенок смеется, он счастлив, и это моя заслуга. Что может быть важнее улыбки ребенка?

Фернандо. Очень трогательно.

Энрике. Согласен, согласен. Я не говорю, что это неважно. Хочу лишь заметить, что улыбка ребенка должна иметь достойное материальное обеспечение. Нужна хорошая школа, где он может учиться, хорошая больница, если он вдруг заболеет. Надо позаботиться о будущем этого ребенка. Пусть дети смеются, но для этого их следует окружить заботой общества, взять под крыло, равно как, впрочем, и их родителей…

Фернандо. Особо не увлекайся — самолет-то падает!

Энрике. Я знаю, авторитет политиков весьма невысок в наши дни. Тем не менее, без нас — без меня! — клоун утратит возможность смешить детей, тореро не сможет блистать на арене, священник… Священник тоже лишится клиентов: хлопотать о спасении души можно лишь на сытый желудок. Так что, я полагаю, именно я, политик, должен спастись в первую очередь.

Карлос. Теперь я? Так вот… я… тореро. Вы можете сказать: одним тореро больше, одним меньше — какая разница. Ан нет. Вовсе нет. Ошибаетесь! Тореро… тореро… Я каждый день играю со смертью. Вы же никогда не оказывались один на один с быком. Вы представления не имеете, что это такое. Я один это знаю. У нас, у тореро… Когда я на арене, моя мать молится, моя жена молится, мои дети молятся… За кого они молятся? За тореро. Вспомните стихи Гарсиа Лорки… В них сказано…