Между нами [СИ] - страница 7

Бен колдовал при ней охотнее теперь. Однажды он даже поднял ее над полом силой колдовства, как ту обертку, и Рей потом остаток ночи грезила тем, что летает.

— Думаешь, мы всегда будем друзьями? — этот вопрос давно терзал ее. Вдруг и он исчезнет, как ее родные? Ответ был важен, ведь если он скажет «да», значит, в ее жизни будет хоть что-то постоянное.

— Конечно, — Бен кивнул, но Рей видела это: мелькнувшее в его глазах сомнение. То, что иногда проделывают взрослые, не желая огорчить ребенка.

— Пообещай, — Рей придвинулась и села к нему ближе.

— Обещаю, — осторожно проговорил он.

— До самой смерти!

Бен рассмеялся, таким образом напоминая ей, что он самый настоящий взрослый, а она всего лишь несмышленый ребенок, говорящий глупости.

— Я серьезно с тобой разговариваю! — Рей подскочила от злости и посмотрела на него сверху вниз, но тот лишь ухмылялся, широко и беззастенчиво.

— До смерти не годится, — все же сказал он, грустно улыбнувшись. — Я ведь точно тебя переживу.

— С чего вдруг? — нелюбезно поинтересовалась она, продолжая переживать из-за его насмешки.

— Маги долго живут.

— Сколько?

— По-разному, — уклончиво ответил Бен. — Темные маги живут дольше, некоторые, самые могущественные, жили веками. А светлые — не так долго, но все равно намного дольше простых людей.

Вся ее злость испарилась, как только Рей полюбопытствовала:

— А ты светлый, Бен?

Он поднял на нее смятенный взгляд и не ответил. Не на этот вопрос.

— Обещаю, что пока мы оба живы, мы всегда будем друзьями.

И этого Рей хватило, чтобы забыть обо всем остальном, хоть это обещание и было нарушено.

Она больше не была неженкой. Она знала тяжелый труд и была привычна к грубой речи и отсутствию манер. Она иногда одевалась как мальчишка, донашивая то, что оставалось от сыновей «опекуна», непременно ушивая одежду так, чтобы она не болталась на ней. Но она не могла вынести того, что сказал ей Бен при их очередной встрече, которая случилась на этот раз при свете дня.

— Рей, я уезжаю, — произнес он отстраненным голосом, будто нацепив на лицо бесстрастную маску.

Бен был одет для дальнего путешествия — даже Рей было это очевидно: тяжелые сапоги, жилет и плащ, подбитый мехом. Как всегда, во все черное с серебром. А на поясе у него виднелся меч в ножнах.

— Надолго? — осторожно спросила она. Ведь ничего страшного еще не случилось. Он всегда может вернуться.

— Надолго, — глухо отозвался он. — Меня отсылают к моему дяде. Родители говорят, я должен учиться у него, иначе…

Бен замолчал. Самое обидное для нее было знать, что он целиком погружен в свои мысли, ставя ее перед фактом расставания, горюя о чем-то своем, а не об их дружбе.

— Покажешь меч?

Только теперь Бен будто заметил ее по-настоящему. Окинув ее темным взором, он с благоговейной медлительностью извлек из ножен оружие. Рей впервые видела подобное вблизи. Она позволила себе прикоснуться к металлу, хоть Бен и не выпускал меч из рук.

Меч был дорогим и красивым — это все, что она смогла понять. Не столько оружие, сколько статус владельца.

— Рей, — тихо позвал Бен, отвлекая ее от своего меча. Она нехотя подняла на него глаза, не желая ничего слушать. Пусть уже уходит, раз решил. — Я вряд ли вернусь домой. Не в ближайшие несколько лет точно.

Она закивала, глядя куда угодно, только не на него.

— Рей, — снова позвал он. — Ты должна кое-что понять.

Она вскинула взгляд в надежде, что он пообещает ей, что найдет способ общаться даже вдали от своих покоев. В конце концов, из них двоих только он творит чудеса.

— Твоя мама не вернется.

Бен говорил без жалости, прямо и честно, но внимательно вглядывался в ее лицо. Рей поджала губы.

— Ты должна это понять сейчас, пока не поздно. Сколько тебе? Двенадцать? Ты больше не ребенок. Тебе не нужно быть привязанной к этому дому. Иначе проживешь здесь до старости в ожидании. Уходи.

Впервые, слушая Бена, Рей просто кивала, не глядя на него, делая вид, что прислушивается к совету, а в душе упрямилась и злилась.

Он ушел, не обняв ее на прощанье, даже за плечи, и, как только за ним закрылась дверца, комната вмиг сделалась пустой. Будто из очага вынесли огонь.