Мифологические поэмы - страница 32
600 как приношенье отдаст милосердного душу Ореста.
Жертвой сам ты падешь, коль не станет жертвою матерь".
Что будешь делать, как речь от отца ты услышишь такую?
Жалких щадить — благочестье снискать, благочестье утратив.
Пусть у гробницы отца[218] рухнут наземь тела виноватых!
605 К делу! Пусть царский престол откроется юным надеждам,
доблесть наполнит твой дух и славы желание — сердце,
преданность в руки твои пусть жестокое вложит железо, —
шеи отрубишь двоим, последний их стон прерывая!
Сам добровольно пойду за тобою сквозь копья, сквозь пламя[219],
610 не побоюсь никого; вам ведь преданы[220] слуги отцовы.
Дам я, однако, совет, хитроумный, полезный, надежный:
я на разведку пойду[221] и сумею внушением тайным
слугам надежду подать на приход твой, и, если поверит
мне домочадцев толпа, то всем сердцем нам отдадутся
615 в руки оружье возьмут, — так будет оно безопасней".
Речью такой распален[222], вздымается в горькой печали
юноша, смертью грозя нечестивцам в волнении пылком
(губы кусая, души он ропот своей подавляет),
и, как будто Эгиста на месте застал преступленья —
620 с матерью прелюбодей в позорных объятиях сплелся —
он их, не видя, пронзает, хоть мертвых и не оказалось.
Так бушевал и Пирр[223], увидев глубокою ночью
призрак Ахилла — взывал он к чувствам его сыновним;
понял он, сон отогнав, что требует тень Эакида,
625 Трое враждебна, ему в жертву деву принесть Поликсену.
Словом, поскольку Орест одобрил советы Пилада,
в сердце решимость крепят, лишь на мечи полагаясь[224].
Путь пролагают по тайным, к Микенам ведущим тропинкам,
в мраке таятся, идут, свои тайные мысли скрывая,
630 чтобы нежданно их месть настигла преступные выи.
...Так же[225] когда-то Улисс, путь опасный деля с Диомедом,
в лагерь дарданский пошел дорогой опасною ночью,
шел стороной (не слыхал в воздухе звуков знакомых
труб боевых, как примет, но, осторожно ступая,
635 молча, почти не дыша, уходили[226] все дальше и дальше
от арголидских челнов разведчики — сын Ойнеев
храбрый и с ним Лаэртид, герой Улисс хитроумный).
Так и афинские юноши тайно стремились в Микены.
Путь свой пока совершают, как вдруг воспитатель Ореста
640 им предстает Дорилай, в волненье ввергая обоих.
"Юноши, кто вы, друзья, откуда, скажите, идете?
Держите путь вы куда?" И, пока, застывши в молчанье,
ищут с дороги свернуть, узнал воспитатель Ореста,
обнял сердечно его, руками обвив его шею.
645 "Жив ты, дитя? — восклицал. — Коль жив, то и мы еще живы.
Мы уступали коварству, тогда как любовник кичился,
в роскоши он утопал, осквернив материнское ложе;
рад, что покои царей могучих, и храмы триумфов[227],
и алтари всех богов, и царские опочивальни
650 он преступленьем своим превратил в лупанар низкопробный.
Нам оставалось одно: придя к отцовской могиле[228],
вечно над нею рыдать, хоть и помним его обещанья,
а еще раньше Кассандры пророчества[229]: вскоре виновных
должная кара сразит. Итак, торопитесь, о други,
655 как подобает афинянам; помощь окажут вам боги;
царские слуги зовут: казните преступников этих.
Без колебаний ваш дух разожгите, герои, отвагой,
смело возьмите мечи, сжимайте сильней рукояти;
долг да подвигнет тебя пред отцом, чувство дружбы — Пилада,
660 пусть направляет тебя печаль, а его — жажда славы.
Труд невелик[230] уложить пропащую женщину разом,
много ли надо минут, чтоб сломить мужицкое тело?"
Так им промолвил старик. И друзей разжигает надежда,
шаг ускоряют, скорбят, что еще не видны им Микены.
665 "Видишь, мы снова в пути", — так Орест старику отвечает.
"Шаг прибавляем", — Пилад говорит, и затем Дорилаю:
"Старче, ты первым иди, мы же оба спешим за тобою,
чтоб домочадцы, на слух восприняв драгоценную тайну,
жили с надеждой три дня, что мы внезапно нагрянем".
670 Кончил; оставив друзей, старец в город отправился первым;
радость шаги ускоряет, которым препятствует возраст[231].
Вот уж пройден путь; устав, он кремля достигает,
тайно собщает немногим, что жив-де Орест и за род свой
мстителем грозным сюда в недалекое время вернется;
675 просит настойчиво всех, чтоб твердо хранили молчанье,
только лишь верным рабам потихоньку секрет открывая.
Так и случилось, что все знать могли о грядущем событье,