А девушка, наработавшись за день, да еще хлебнув немного вина, беззаботно спала в теплом шатре. И снились ей теплые тучи, плывущие со стороны моря.
* * *
Начавшийся через пару дней дождь переждали в Тор-Тиите. Перевал остался позади, здесь уже обжитые места. Тор-Тиит — большое торговое село у того места, где от тракта отходит дорога к серебряным рудникам. До Саларкана — пара дней пути.
Однако после дождя ехать в санях было уже нельзя. Товары оставили на складе одного из купцов, караванщики разбрелись по знакомым. А Лиин со старшиной Донгором да Лиской взяли у трактирщика легкую коляску, запрягли в не вэльских рысаков и поспешили в город.
То ли потому, что Лиин наконец-то выспался в настоящей постели, то ли запасенные снадобья помогли, но лихорадка прошла, словно ее и не бывало…
«Камень и лед,
Дорога ведет.
Милая ждет,
Слезы льет.
Ой-тей-йот, Саларкан!
Между светом и тьмой,
Между тобой и мной,
Семь тысяч дорог,
Семь тысяч тревог.
Ой-Йон-лиг Саларкан!»
Голос Лиски переливается в весеннем воздухе, рассыпается серебряными звоном.
Пару дюжин звонких бубенцов Лиин купил на базаре в Тор-Тиите, подвесил к сбруе «детей ветра». И теперь колокольчики поют вместе с маленькой карзкой. Ей Лиин подарил чудесной работы серебряный браслет. Умеют все-таки карлики делать красивые вещи!
— Не дело, фа, больно много чести шальной девахе, — покачал головой хмурый Донгор.
— Она ж выходила меня, староста! Вот остались бы вы без Благословляющего — что тогда барону сказали? «Не довезли»?
Кряжистый карз пробурчал что-то неразборчивое, но надел браслет на руку племяннице:
— Ладно, носи, стрекоза!
Бегут кони. Дробится в лужах весеннее солнце. И долина Саларкана, почувствовав приближение Владыки, начинает зеленеть, набухшие почки выстреливают крохотными клейкими листочками, распускаются первоцветы…
«По весенней воде
Я приду к тебе!
Земля моя, Саларкан!»