Михал Панек свидетельствует... - страница 6
— Полковник Чарльз, — с улыбкой представился вновь прибывший.
Я знал от майора Калины, что Чарльз — конспиративная кличка Катека. Он безупречно говорил по-чешски, вел себя вполне непринужденно и показался мне весьма симпатичным и приятным. Почти все время он улыбался. Попеременно обращался ко всем присутствующим и часто менял темы разговоров. Меня он расспрашивал об обстановке в Болгарии, хотел знать обстоятельства, сопутствовавшие аресту Николы Петкова, интересовался делом врача американского посольства, который был в 1947 году арестован болгарской полицией за антигосударственную деятельность.
— Я очень рад, доктор, — сказал мне Катек с улыбкой, — что вы работаете в группе полковника Джерри.
Катек имел в виду Кашпара, Джерри — еще одна кличка нашего шефа.
— Нам очень нужен человек такой квалификации, как вы, — продолжал он. — Когда в марте меня спрашивал полковник Майкл из американского посольства в Праге, представляете ли вы для нас интерес, я тут же попросил его, чтобы вас переправили через границу. Надеюсь, вы теперь не жалеете о вашем тогдашнем решении?
Я ответил ему в том же тоне:
— Ни в коем случае, господин полковник. Я хотел бы выразить вам мою благодарность за все, что вы для меня сделали.
— Не стоит благодарности, доктор Вильям. Полагаю, что вы со временем вознаградите нас за наши заботы усердной работой в здешней группе. Так что, какие уж тут благодарности...
Я был рад, когда Катек обратился затем к супругам Юранекам. Теперь я знал, что не Кашпар меня рекомендовал Катеку, как он неоднократно подчеркивал, а, напротив, Катек — Кашпару. Кашпар, вероятно, вообще не имел понятия о том, что я хочу покинуть Чехословакию. Но он хвастал своими благодеяниями и умел прекрасно использовать ту благодарность, которую они должны были у меня вызвать.
В ближайшие дни я понял, почему нас посетил Катек. В районе Бора у Тахова при извлечении из тайника материалов был арестован Ярослав Бальник (Генри), мой надежный проводник во время путешествия в Братиславу. После недавнего ареста Алоиза мы потеряли еще одного отличного курьера, знавшего Катека и Кашпара и способного точно установить их личность по фотографиям. Кроме того, Генри знал многих других сотрудников штаба, мог подробно описать дармштадтскую виллу и вспомогательные помещения, маршруты переходов через границу, мог также выдать своих сотрудников на территории Чехословакии.
Поэтому Катек попросил Кашпара послать надежного человека в Нюрнберг к бывшему капитану органов национальной безопасности Венеру, который в прошлом работал в пражском министерстве внутренних дел. Тот был связным офицером группы Кашпара и регулярно переправлял Бальника в республику — в частности, к одному бывшему сотруднику органов национальной безопасности из округа Тахов, который добывал Венеру разного рода информацию, а теперь тоже был арестован. Представлялось более чем вероятным, что чехословацким органам удалось разоблачить Венера (он же — Эрих). Я ни минуты не сомневался в том, что была раскрыта и моя поездка в Братиславу, и сам инженер Закольский. Каждый арест курьера означал разгром, но теперь этот разгром был особенно чувствительным. Видимо, и Кашпар признал, как неосторожно было разрешать Генри пребывание в штабе и ничем не ограничиваемое общение с его работниками.
В Нюрнберг к капитану Венеру (Эриху) должен был по приказу Кашпара ехать я. Мне было уже не привыкать к таким поручениям: когда речь шла о каком-нибудь «деликатном» вопросе, который требовал абсолютной секретности, Кашпар большей частью выбирал меня и, вероятно, потому, что я действительно умел молчать. Например, я незаметно привозил чемоданы арестованных курьеров из лагеря в штаб, чтоб никто так ничего и не узнал толком. Кашпару, таким образом, удавалось добиваться исполнения приказа, запрещавшего упоминать об агентах, ликвидированных на территории Чехословакии.
И на этот раз Кашпар послал за мной машину с шофером Чермаком, и мы поехали. Я должен был сообщить капитану Венеру, что Кениг отзывает его в Геддернгейм, где он должен временно поселиться в «золотой клетке». Вопрос о дальнейшем его назначении решит после возвращения из Вашингтона полковник Катек, который установит, насколько Венер дискредитирован. По дороге в Нюрнберг Чермак выяснял, нельзя ли нам остаться хотя бы на полдня в городе; у него там знакомая, с которой ему хочется повидаться. Мы договорились, что сначала заедем к Венеру, потом каждый из нас отправится на часок в город.