Милее всех роз - страница 12

Она надеялась, что соседи обратят внимание на то, как она старается, и оставят ее в покое, но пока что встречала с их стороны только недоброжелательность. Вот и сейчас: Марго махнула рукой белому «линкольну-континенталь», который проплывал мимо ее дома, но восседавшая за баранкой матрона средних лет, с безукоризненной прической, даже головы не повернула.

— Любезная дамочка, ничего не скажешь, — заметил Зак.

— Не то слово, — вздохнула Марго. — Это миссис Шеридан, президент карлинского Общества женщин. Подошла ко мне на почте, представилась и поинтересовалась, когда я уезжаю.

Зак проводил удаляющуюся машину недобрым взглядом.

— Плюнь ты на этих дураков, — посоветовал он. — Не трать на них нервы.

У ворот притормозила почтовая машина. Наоми положила грабли и подошла к ней.

— Тебе письмо, — сообщила она, вернувшись. — Похоже на счет.

Марго разорвала официальный конверт. И ахнула.

— Нет! Это невозможно!

— Что невозможно? — спросил Зак.

— Члены городского управления сообщают, что городской архитектор и земельная комиссия заявили, будто мой дом оскорбляет общественный вкус.

— А ну-ка, дай посмотреть! — Зак выхватил письмо и принялся читать.

— Невероятно. Здесь сказано, что если ты в ближайшее время не приведешь дом в надлежащий вид, то Латимер-хауз перейдет в распоряжение города. Да что они, обалдели, козлы немытые? Они что, не видят, что ты работаешь как лошадь?

Марго опустилась на один из мешков с мусором и гневно уставилась на дом Эмберли. Через самшитовую изгородь, разделявшую участки, было видно, как Эмма Эмберли ходит по газону позади дома.

— Эмберли небось настучали, — сказала Марго, скрипнув зубами. — «Мы это дело так не оставим»! Помните?

Наоми положила свою маленькую ручку на плечо Марго.

— Да кто они такие, чтобы указывать тебе?

— Тут написано, что город много лет добивался от мисс Латимер, чтобы она расчистила свою усадьбу. Поэтому они дают тебе… Чтоб мне сдохнуть, Марго, да кто ж может расчистить это запустение за месяц!

И вся троица в отчаянии уставилась друг на друга.

— Тебе нужен адвокат! — решительно заявила Наоми.

Марго почувствовала прилив любви и благодарности к подруге. Ведь она не стала напоминать ей о том, что советовала Марго не принимать наследство. Нет, теперь Нао сама была готова стоять горой за этот дом.

— Наверно, надо обратиться к мистеру Бруку… — начала она.

— Только не к Бруку! Он местный, и наверняка сговорился с этими Эмберли. — Наоми задумалась, морща лоб. — Пригласи Нейла Кира.

Марго нерешительно смотрела на подругу.

— Это лучший вариант, как ты не понимаешь! — настаивала Наоми. — Его фирма — самая известная. И очень респектабельная — сам факт, что он твой адвокат, сразу прибавит тебе веса среди здешних снобов. А потом, вы знакомы.

— Ну да, знакомы! Один раз виделись. Он меня небось и не помнит.

Она-то его помнила. Еще как помнила. Образ высокого, черноволосого мужчины с глазами, серыми как дым от костра, и ленивой улыбочкой прочно запечатлелся у нее в памяти. На миг воспоминание стало таким ярким, что Марго даже почувствовала аромат сирени. Но тут же вернулась к реальности.

— Знаешь ли, Нао, известные адвокаты стоят больших денег. Где я их возьму?

— Я тебе одолжу, — тотчас предложила Наоми, а Зак сообщил, что все его капиталы — в распоряжении Марго.

— А иначе для чего же существуют друзья, хотел бы я знать? — Он посмотрел на Наоми с одобрением — что бывало крайне редко. — Мне нравится эта идея насчет Кира. Хороший адвокат котлету сделает и из городского управления, и из землемерной комиссии.

— Да не могу я себе этого позволить, говорю я вам! А потом, он наверняка за границей. Когда я встретилась с ним, он собирался объехать всю Европу.

— Да нет, он в Бостоне, — сказал Зак. Встретившись с изумленным взглядом Марго, он смущенно пояснил: — Он мне звонил на той неделе, спрашивал твой телефон.

— Он тебе звонил, а ты мне ничего не сказал?

Зак совсем растерялся, и тут на него налетела Наоми.

— Нет, это самый безответственный человек, какого я видела в своей жизни! Что я тебе говорила, Марго? Дать Нейлу Киру телефон этого остолопа — это было величайшей глупостью в твоей жизни.