Мир без солнца - страница 14

7  и ю л я. Сожалею, что я порой забывал о неумолимом течении времени. Боюсь, что если придется через неделю подняться на поверхность, то я не успею всего увидеть и прочувствовать. Сегодня посетили Маленький дом. Наши голоса изменились из-за особого состава атмосферы на станции, они стали до смешного высоки и как-то странно звучали. Когда кто-нибудь смеялся во все горло, то казалось, что он истерически взвизгивает и всхлипывает.

9  и ю л я. Наша подводная командоровка подходит к концу. Откровенно говоря, мы не рассматриваем наш выход на поверхность как облегчение. Продолжить наш опыт было бы нетрудно, но это излишне и ничего нового не дало бы. В 14 часов внезапно появилась в нашем доме мадам Кусто.

10  и ю л я. Сравнивая нашу жизнь с жизнью на борту корабля, мы испытываем угрызения совести, потому что нам предоставлены преимущества, которых больше достойны наши друзья, работающие на поверхности. Мы розовощеки, сыты, беззаботны, они же худеют с каждым днем.

11  и ю л я. Ко всему, что мы делаем, примешивается чувство тоски по дому. Завтра завершится наше чудесное приключение.

На Нижней станции обстановка значительно более сурова: отсутствие кондиционеров, большая глубина, меньшие размеры жилища, слабо проникающий свет. Здесь дни кажутся грустными и пасмурными. Этот опыт – испытание стойкости духа подводников. Один из глубинных океанавтов – Кьензи – по-своему выразил это в бортовом журнале.

5  и ю л я. Первые «банные» сутки.

Телефон не работает, холодильник тоже бездействует. Аварийный кран подачи кислорода вышел из строя. Температура +31 градус.

Таков наш дебют в маленьком подводном доме. Пора устраиваться. Легкий ужин – и мы ложимся спать в 19 часов 30 минут. Но заснуть никак не можем: пот льется ручьями всю ночь. К 22 часам обнаруживаем утечку кислорода через шлюзовую камеру. После проверки подачи кислорода приходим к выводу, что расход кислорода слишком велик, и мы его уменьшаем.

6  и ю л я. Температура +31,5 градуса Цельсия. Беспокойная ночь. Помимо всяких утечек, которые нас то и дело тревожат, мы не можем заснуть из-за беспрестанно струящегося пота. Андре не сомкнул глаз. Завтрак – кофе с молоком и варенье для меня. Андре ничего не ест, кофе пришелся ему не по вкусу на глубине 25 метров.

Андре делает вылазку со мной, но потом усиливающаяся боль в ушах заставляет его оставаться дома.

Большую часть времени нахожусь снаружи, пока не иссякает запас воздуха. В воде чувствую себя значительно лучше. Поразительно то, что здесь можно совершать неограниченные по времени прогулки до 50-метровой глубины. Я решил максимально использовать эту возможность и опорожнил один за другим 12 баллонов. Обнаружил большое количество тунца, две акулы и, конечно, нашу дежурную барракуду. Вода, довольно прозрачная по утрам, к концу дня становится совсем мутной.

В полдень обед – помидоры на холодную закуску, затем индейка, которую мы называем страусом пустыни (так она тверда), горошек, сыр, фрукты и вино. Аппетит превосходный.

После обеда опустошаю еще 12 баллонов.

7  и ю л я. Все еще большая влажность. Малейшее движение – и мы покрываемся испариной. С утра я сделал несколько выходов и дважды столкнулся с двумя акулами, одна из них – более крупная – вела себя подозрительно, и я некоторое время с тревогой следил за ней.

Постепенно знакомимся с окрестностями Нижней станции. Жаль, что расстояние, на которое мы можем отплывать от нее, ограничено запасом воздуха в баллонах. Ежедневно нас посещает врач, он всегда поражает нас своим неиссякаемым юмором и самоотверженностью.

После обеда мы совершаем небольшую прогулку, чтобы проветриться. Ночью при свете глаза у акул горят, как у кошек.

8  и ю л я. Сегодня утром мы выкрали у Нептуна два черных коралловых дерева[3] и теперь испытываем угрызения совести, правда, небольшие. Едим мало, а если и садимся за стол, то больше по привычке. Мы не испытываем больше чувства голода или жажды. Провизия накапливается в таких количествах, что вскоре мы сможем выдержать любую осаду в нашей подводной крепости. Андре пытается закурить, но оказывается, что на глубине 25 метров вкус у сигареты отвратителен.