Мираж - страница 14
— Но ведь политические сомнения — это метафора всей книги, ибо все отношения в ней, как правило, неискренни по своему характеру.
— Да, они неискренни. Я полагаю, любые отношения чреваты напряжением, расшатывающим нервы. По правде говоря, именно такой мне представляется жизнь.
— Одним словом, никто никому не может доверять?
— Нет, я поджидаю нужный момент, записываю «вяжущий» материал — замешиваю на бумаге цементный раствор и тогда уже ставлю себя в жесткие рамки. Иначе я не могу. При работе над «Шпионом, который пришел с Востока» я совершенно произвольно изменил сюжет, а в самом конце книги вывернул все наизнанку. Довольно часто делаешь для себя такое открытие: стараешься изо всех сил, чтобы персонаж выглядел симпатичным человеком, однако на практике он вдруг оказывается по всем признакам скотиной.
— Вам нравится работать над второстепенными образами? В книге много маленьких ролей.
— Я люблю писать эти маленькие роли. Когда создаешь образ одного-двух героев, в портретах остальных персонажей действительно приходится ограничиваться довольно небрежными мазками — иначе они нарушают общий масштаб. С моими персонажами это происходит постоянно. Но теперь я борюсь с этим, используя их в качестве промышленных отходов для следующей книги или для другой, которую напишу после нее. Я обещаю им хорошо обойтись с ними в следующей книге, если они сейчас будут вести себя спокойно».
Хьюджел, как и положено бизнесмену, обладал хорошей памятью. Сунув журнал в стол, он выплюнул жевательную резинку в мусорную корзину, взял телеграмму и отправился к Бобби Инмэну. Хьюджел, как и большинство воспитанных, людей, никогда не жевал резинку, если был не один.
— НУ ВОТ И ВСЕ, ЧИП, — сказал Питер Уэбб, заметно успокоившийся после выпитого. — Ты слышал?
Вирджил слышал. То, что непосвященному могло показаться треском, в действительности было пистолетными выстрелами. Всего четыре, машинально сосчитал Чип и подумал, что ребята из группы захвата прекрасно знают дело.
— Еще? За успех! — Не дожидаясь ответа, Уэбб плеснул немного водки в каждый стакан.
— Если за успех, то за твой, Питер. Как написано в одной книге: если ваше имя начинается с «П», то вы человек с аналитическим складом ума и очень въедливый.
— А если с «В»? — Уэбб уже держал стакан в руке.
— Примерно то же самое, дружище.
Они выпили и снова закурили. Радостный женский голос объявил по аэропорту о начале посадки на рейс «Вашингтон — Мюнхен», когда в комнату вошел сияющий начальник аэропорта.
— Все в порядке, Пит, — сказал он и недоуменно посмотрел на Вирджила.
— Консультант по вопросам борьбы с терроризмом госдепартамента США. — Чип уже встал из кресла и с великолепно поставленной улыбкой протягивал руку начальнику аэропорта. — Старый друг Пита.
— Мы воевали вместе, — поспешно добавил тот.
— Как выясняется, нам тоже приходится здесь воевать, — ответил начальник аэропорта и пожал протянутую руку. — Ну, я пошел.
— Секунду. — Вирджил взял его под руку. — Люди целы?
— Пассажиры — да. Один турок убит, другой ранен. Еще двух они взяли голыми руками.
— А вот… — начал было Чип.
— Госдепартамент интересует диппочта? — Начальник оказался довольно сообразительным. — С ней все в порядке. Одному курьеру они набили шишку на макушке, второму рассекли кожу. Мешки целы.
— Чего же эти турки хотели? — отпуская локоть собеседника, произнес Чип.
— Взорвать все к дьяволу, если западные немцы не отпустят из тюрьмы троих парней из их армии. Им не нравится то, что в Германии в почести другой мусор — «серые волки»[4], конкурирующая организация. А еще они — совсем, наверное, свихнулись — требовали, чтобы для «несчастных угнетенных турок», вроде них, отдали канал нашей радиостанции в Мюнхене. Чтобы эти сукины дети смогли официально вещать на весь мир о «свободе и счастье». Иначе готовы были взорвать.
— Что?
— Что? Самолет, разумеется.
— А русские там были? — подойдя ближе к начальнику аэропорта, спросил Вирджил Чип.
— Русские? — Тот ошеломленно посмотрел на «консультанта госдепартамента». — Ах, русские!.. Ну конечно же. Двое дипломатов возвращались из Москвы из отпуска.