Миры Роджера Желязны. Том 15 - страница 28

— Когда Гарден приходил в себя после удара, я дала ему возможность соприкоснуться с кристаллом.

Голова Хасана поднялась так быстро, что его подбородок стукнул ее по бедру, попав в нервную точку между мускулами. По животу прошла волна боли.

— Я не приказывал тебе делать это! — прошипел он.

— Конечно, нет, Хасан. Но ведь у меня должна быть некоторая свобода в принятии решений.

— Как Гарден прореагировал на это?

— Очень сильно. Я видела, как дрожь прошла по нему, гораздо более сильная, чем когда-либо ранее.

— Слишком много стрессов, — сказал он, мысленно взвешивая информацию. — Сам по себе кристалл может разбудить Гардена быстрее, чем мы ожидаем.

Она сделала попытку сесть, но он толкнул ее и погрузил лицо в шелк белья. Его руки искали кнопки, которые держали вместе две половинки бюстгальтера. Она пришла ему на помощь.

— Слишком проснувшимся, — размышлял Хасан, — этот человек может быть страшнее, чем слишком сонным.

— Разбуди его и всех наблюдателей вокруг него, — она притянула к себе голову Хасана. — Ведь это игра.

— За исключением того, что сейчас наблюдатели играют, как будто и они — гашишиины.

— Ассасины, — повторила Сэнди, вздыхая. — Или, может быть, они перевели игру на совершенно новый уровень защиты.

— Профилактическое убийство? Могли убить его, чтобы сбить нас со следа еще на тридцать или сорок лет?

— У тебя есть время.

— Однажды, когда события развивались своим ходом в этой части мира, у меня действительно было время. Теперь, — он опустился на нее, — я хочу результатов.

— Как и все мы.

Она отталкивала его руками, извиваясь и стаскивая его одежду. Несколько минут они ничего не говорили. Потом некоторое время уже больше нечего было говорить.

Наконец он поднял голову.

— Ты уверена в его реакции на кристалл?

— Самая сильная. Я уверена в этом.

— Наблюдатели, должно быть, тоже. Потому и старались убрать его.

— Они могут прийти и использовать его, прежде чем это сделаешь ты. В конце концов они обязательно попытаются это сделать.

— Не с той охраной, которую я создал. Расслабленное тело Хасана скатилось с нее. Александра положила голову ему на грудь.

— Сможем ли мы поднять его достаточно высоко, чтобы он выдал тайну, которую ты хочешь получить, но не так высоко, чтобы он присоединился к нам?

— Мы должны играть с ним, Сэнди. Как рыбой на леске, — палец Хасана водил по ее мягкому соску. — Вытащить его на поверхность, но не дать ему выпрыгнуть на свободу, — палец двинулся вверх. — Позволить ему уйти на глубину, но так, чтобы он не накопил сил для побега, — палец двинулся вниз. — Играй им, тяни время. Но осторожно, — ее сосок отвердел от его прикосновений.

— Хорошо, — она оттолкнула его руку. — Мы играем с ним. А когда ты выведаешь секрет Камня? Что тогда?

— Мы используем его, как обещал Аллах.

Кувшины на полу стоят и ждут,

Одни — когда же в них вино нальют,

Другие — полные — с тоскою ожидают,

Когда же наконец вино их разольют

Омар Хайям

Тамплиеры почти никогда не шли в торжественных процессиях, разве что на коронации — да и то если поддерживали короля. Когда на трон Иерусалима возводили Ги де Лузиньяна, тамплиеры участвовали в шествии.

Блестящая кольчуга чужеродно смотрелась на Томасе Амнете, поскольку для него привычной одеждой были лен и шелк советника, который проводит время в покоях и решает вопросы финансов и организации работ. Сталь давила на плечи, а швы кольчуги, лишь слегка смягченные жилетом из грубой белой овечьей шерсти, впивались в ребра.

Плащ, тоже из овечьей шерсти, был бы очень хорош для холодной ночи в пустыне, но здесь, во дворе иерусалимского дворца, под палящим солнцем, это было чересчур жаркое одеяние. Пот двумя ручейками струился из-под конического стального шлема по шее, соединяясь вместе, словно соленые потоки Тигра и Евфрата, чтобы низвергнуться в ложбину спины.

Так было, когда он молча стоял со своими братьями-рыцарями. Когда же они двинулись вперед, новые потоки влаги заструились из-под его подмышек и потекли по бокам. Кожаные сапоги, подбитые гвоздями, походили на булыжники и растягивали сухожилия намного сильнее, чем мягкие туфли, к которым он привык. Эхо слаженного топота двухсот пар других сапог отражалось от высоких каменных стен и пробивало себе путь наружу между рядами базара.