Мистер Блэквелл. Часть вторая - страница 14

Мой голос дрогнул, и я не смогла сдержать слез. Они ручьями бежали по моему лицу. Я отвернулась от Тристана, но он не позволил мне даже этого – заставил меня развернуться к нему снова. А потом поцеловал меня так нежно, что я заплакала еще сильнее. Я почувствовала вкус своих слез на его губах, но Тристан не отстранился.

Он целовал меня, пока я не успокоилась. Затем притянул к своей груди и прижал к себе. Я вдыхала его запах, прижимаясь к мужчине, ища утешения, которое мог дать только он.

– Я была у подруги, когда это случилось. Ушла рано утром, совершенно ни о чем не думая и не подозревая, что никогда больше не увижу брата живым. Очень жалею, что не осталась с ним.

– Ты ничего не смогла бы сделать, Ноэль.

– Знаю. Но он умер в одиночестве.

Правда моих слов ранила, как и всякий раз, когда я размышляла о том, какими были последние минуты Джастина. Единственным моим утешением было то, что брат занимался любимым делом. По крайней мере, он был счастлив.

– А родители? – спросил Тристан. – Где они сейчас?

Я чувствовала себя эмоционально опустошенной, рассказав о Джастине. Высушив остатки слез, я продолжила:

– Они развелись после того, как я уехала в колледж. Я не винила их. Смерть Джастина тяжело сказалась на всех нас. Они все еще любят друг друга и часто общаются, но эта боль навсегда останется между ними, поэтому родители решили жить раздельно.

Голос Тристана был мягким, и я чувствовала его дыхание на своих волосах.

– И ты с ними хорошо общаешься?

Я подумала о напряженных отношениях между Тристаном и его собственной семьей.

– Я люблю их, – честно призналась я. – Но нет, мы уже не так близки, как раньше. Иногда разговариваю с ними и приезжаю домой на каникулы, но…

Понятия не имела, что еще добавить или как объяснить мои отношения с родней. Они очень любили меня, а я их. Но мы не болтали с ними каждый день, как некоторые мои друзья со своими родителями. Не было необходимости.

– Я понимаю, – сказал Тристан, еще раз поцеловав меня.

Несмотря на то, что мы начали разговор, потому что мне хотелось больше узнать о его сестре, я оказалась эмоционально опустошена. Наверное, уже было за полночь. У нас обоих выдался долгий день, да и разговоры о Джастине всегда давались мне тяжело.

– Давай просто поспим? – попросила я, горло немного саднило от слез.

Тристан внимательно посмотрел на меня и кивнул.

– Конечно.

– Но не думай, что ты сорвался с крючка.

Его губы слегка изогнулись в улыбке.

– Я наверстаю, сладкая.

– Вот так, детка, – простонал Тристан, когда я медленно стала вращать бедрами.

Из больших окон спальни открывался прекрасный вид на восход солнца над городом, но мы оба не обращали на него внимания. Невинный утренний поцелуй превратился в нечто большее, и после эмоциональных американских горок прошлой ночи я поняла, что это «большее» мне было отчаянно нужно.

Тристан лежал в постели, полуприкрыв веки. Он выглядел невероятно сексуально, когда я объезжала его, а дополнительное давление его пальцев, сжимающих мои бедра, лишь подстегивало меня. Я почти кончила. От наслаждения у меня закружилась голова, и Тристан не очень терпеливо ждал, чтобы посмотреть, как я дойду до финиша.

Я ахнула, когда он приподнял свои бедра подо мной и со шлепающим звуком толкнулся в мою плоть.

– Еще, пожалуйста!

Тристан издал низкий горловой звук, похожий на стон и рычание.

– Ну, раз ты просишь... – его голос был хриплым и таким горячим. Тристан слегка сдвинул меня, так что я оказалась в нескольких дюймах над его членом... прежде чем снова вошел. Я запрокинула голову и приоткрыла рот. Услышала, как зашуршали простыни, а мгновение спустя Тристан зажал мой сосок губами, продолжив толкаться в меня.

Я кончила, когда он слегка сомкнул зубы вокруг соска. Тристан продолжил вонзаться в меня, а я прикусила его гладкую, теплую кожу. Он издал звук удивления, а затем задержал дыхание, войдя в меня еще глубже, и я поняла, что он тоже кончил.

После чего откинулся на подушки, и я прижалась к его груди, без сил, но счастливая.

Проснувшись этим утром и вспомнив все, что рассказала Тристану прошлой ночью, я почувствовала облегчение. Это было своего рода очищение. Я уже давно ни с кем не говорила о Джастине, но он никогда не уходил из моих мыслей.