Мое пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника XX век - страница 25
— Послушай, ты… только не обижайся… не надо подлизываться… я и так буду отдавать тебе завтрак.
Гнильчук покраснела и грубо захохотала. С этой поры, поедая мои завтраки, она изводила меня наглыми выходками, особенно на физкультуре. Мне ничего не оставалось, как сносить молча. Я вроде сама дала Гнильчук право на них. В конце концов у каждого человека есть свои неприятности.
А, в общем, в школе под крылышком Надежды Петровны было уютно.
Но однажды школа встретила нас непривычной тишиной. В коридорах не было беготни, в раздевалке толкотни, а у дежурных старшеклассников такие суровые лица, что язык присыхал к гортани, готовой было огласить стены ликующим и вполне бессмысленным воплем.
В классе было пасмурно от серого декабрьского дня за окном. Электрические лампочки не прибавляли света, а горели вроде просто так — сами по себе.
К доске был пришпилен вырезанный из газеты портрет в траурной рамке.
— Ктой-то такой?
Вопрос остался без ответа. В класс быстро вошла Надежда Петровна.
— Октябрята! — не ласково «октябрятки», а торжественно. — Октябрята! Вчера совершено злодейское убийство нашего вождя, — голос ее дрогнул, но тут же звонко окреп, — Сергея Мироновича Кирова. Он убит предательским выстрелом из-за угла…
Мы замерли от ужаса, но все же по классу пронеслось:
— Кто, кто убит?
— А разве не Сталин вождь?
— Сталин — главный вождь, — пояснила Надежда Петровна, — и, конечно, враг целился в него, в самое сердце партии, но они промахнулись и попали в его ближайшего соратника и друга — Кирова. Сраженный вражеской пулей, он упал в коридоре Смольного. Сердце большевика перестало биться.
Голос снова изменил ей, круглые глаза до краев наполнились круглыми слезами. Я тоже почувствовала горячую влагу под веками. Кто-то всхлипнул рядом. Зашмыгали носы.
— Какими надо быть подлыми злодеями, какими черными наймитами капитала, чтобы… чтобы… прервать… жизнь…
Красавица достала носовой платок и уткнулась в него:
— …жизнь, отданную партии до последней капли крови.
Теперь уже ревели все. Вдруг распахнулась дверь, и на пороге выросла Ведьма. Пенсне ее блеснуло в одну сторону, в другую и упало с бледного носа, повиснув на шнурке.
— Что здесь происходит? — спросила она, высоко подняв брови.
Красавица резко вытерла глаза и махнула платком в сторону портрета.
— А! — сказала Ведьма, водружая пенсне. — Но, кажется, слезами горю не поможешь? Я думала, необходимо воспитывать стойкость.
— Вы совершенно правы, — смиренно ответила Красавица, — но перед лицом такого горя…
— Да, это ужасно. С какой стороны ни взглянуть, — согласилась Ведьма. — Я, собственно, зашла узнать, не захватили ли вы случайно мой классный журнал, Надежда Петровна?
Красавица обнаружила его и с извинениями вернула Ведьме. Когда та вышла, Красавица вздохнула:
— Надежда Петровна родилась и выросла в царское время и многие пролетарские чувства ей не понять. Но она очень грамотный педагог. Очень.
Красавица всегда была великодушной.
— Педагог! — обернулась с передней парты Гнильчук. — Гнида старорежимная. Небось денег заховала цельный сундук. У ней в саду клад, спорим?
— На этот злодейский выстрел, октябрятки мои, мы должны еще теснее сплотиться…
— Вот через таких гнид мы все и пропадаем, — не успокаивалась Гнильчук. — Батя говорит — к ногтю их.
— …еще лучше учиться. Стать настоящими пионерами. Смена смене идет! Почтим память вождя Сергея Мироновича Кирова октябрятским салютом.
Слезы наши давно высохли. Мы дружно отсалютовали.
— Сегодняшний день, — сказала Надежда Петровна, — объявляется траурным. Занятий не будет, и вы можете расходиться по домам.
Такой удачи никто не ожидал. Все повскакали с мест, поднялся шум.
— Ура! — пискнул кто-то.
— Тише! — закричала Надежда Петровна. — Октябрята, тише! Как вам не стыдно? В такой день… не бузите! Тише!
Но голос ее тонул в нашем гаме, в треске распахивающихся дверей по всему коридору, в топоте ног вырвавшихся из других классов.
Настал день, когда Надежда Петровна сказала:
— Ребятки мои — октябрятки мои, я должна вас покинуть, передать другому учителю. Я ухожу в отпуск, потому что жду ребеночка. А когда вернусь, вы уже перейдете в следующий класс…