Мое пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника XX век - страница 60
Идти оказалось недалеко. Отодвинуть одну доску в сенях, протиснуться в щель и очутиться в таких же точно сенях. Не успели мы завершить эту операцию, как из двери высунулось круглое, румяно-белое лицо, ярко сверкнули глаза:
— Добро пожаловать! — Дверь теперь была распахнута, и на пороге стояла, улыбаясь, женщина обширных размеров. — Здравствуйте, Катерина Дмитриевна! А мы ждем не дождемся Неличку. Заходите, пожалуйста.
Бабушка извинилась, что недосуг. Я вошла.
Квартира — точная копия нашей, только обставлена обычнее: клетки для кроликов не было, зато был старорежимный комод.
Старшая из девочек — Эльза в неподдельно заграничной юбке в яркую клетку и коричневом суконном жакете с белой меховой горжеткой собиралась уходить. И ушла, ничего не надев поверх, в сорокаградусный мороз! Младшая — Марта довольно беззастенчиво разглядывала меня зелеными козьими глазами.
Основное впечатление от Цецилии Марковны — веселая живость глаз, манер, движений. Она угощала меня супом… из хлебных крошек с изюмом! Я была сыта по горло, но этого диковинного супа отведала. Он оказался очень вкусным.
Цецилия Марковна тут же пояснила, что такой суп едят все немцы. Хлебные крошки никогда не выбрасываются, а сметаются со стола в особую корзиночку. Когда их накопится достаточно, варят суп.
— И богатые? — не поверила я.
— И богатые! — с воодушевлением ответила Цецилия Марковна.
— Ну, они едят еще кое-что! — презрительно уточнила Марта.
— Конечно, едят! Но хорошая хозяйка никогда не позволит себе выбросить ни крошки…
— Моя мама очень хорошая хозяйка!
— Ты что, хочешь сказать, что я плохая хозяйка?
— Ничего я не хочу сказать!
— Неличка, не перенимайте у моей дочери манеры. Это не доведет до добра! Наверное, я плохая мать…
— Ну что вы!
— Кто говорит… — неопределенно бормотнула Марта.
— Конечно, плохая, раз моя дочь совершенно не умеет себя вести. Но если бы у меня было из чего готовить, то я-таки была бы хорошая хозяйка! — повеселела она. — Скажешь, нет?
— Ха! Если есть из чего готовить, то всякая…
— А вот и не всякая! Я прошла немецкую школу. Это кое-что, скажу вам! Немцы — особый народ. Возьмем, например, миллионера. Едет он в своем роскошном авто, а на мостовой лежит гвоздь. Что он сделает?
— Объедет?
— Ни в коем случае! Он остановит автомобиль, выйдет и поднимет гвоздь!
— Чтобы не проткнуть колесо?
— При чем тут колесо? Он — немец. А гвоздь — вещь. Пусть маленькая.
— Миллионер выйдет поднять гвоздь?! — изумилась я. — Такая жадина?
— Это не жадность, а экономия. Мои дочери не могут этого понять. А вот немцы…
— Немцы, немцы! Чего ты убежала, раз они такие хорошие, твои немцы?
— И не убежала бы ни за что, если б не Гитлер! — Глаза Цецилии Марковны сверкнули. — Ее папа был коммунистом. Но ему мало этого, он еще еврей! А это совсем другая клеенка…
Она заметила недоумение в моих глазах.
— Нет, не клеенка! Я хотела сказать… как это… как называется материя, ну эта… из какой делают обложки на книги?
— Коленкор?
— Коленкор! Ну, конечно, коленкор! Совсем другой коленкор! А я — клеенка… Ха-ха-ха!
Смех ее был так могуч и заразителен, что хохотали мы уже втроем, повторяя сквозь слезы: «Клеенка! Ой, не могу, клеенка!»
Отсмеявшись, я спросила:
— А где он теперь, ваш муж?
— Когда мы приехали в вашу замечательную страну… его почему-то арестовали, хотя он — коммунист и еврей.
Меня затопило горячей волной сочувствия и братства.
Доска в сенях стала отодвигаться по многу раз на день.
— Эта Циля — молодец! — говорила бабушка. — Веселая. Хотя попала, как кур в ощип, из Германии-то. Ссыльная ведь она сюда, в Уфу. Русский она, правда, знает — родители ее из Литвы, что ли. Все одно — чужбина, ан не унывает. Девчонок только своих зря распустила, больно перечат…
Перед Новым годом мы все вместе наряжали елку.
Бабушка водрузила на стол обещанный окорок. Испекла пирог с калиной. Я была обескуражена запахом этого лакомства. Циля попросила накануне у бабушки козьего молока и к праздничному столу принесла в эмалированной миске нечто застывшее, аппетитно колышащееся и совсем с другим ароматом, чем калина.
— Это рождественский пудинг с лимонной корочкой. Вы спросите, где я взяла лимонную корочку? Я вам скажу: это мой секрет.