Монголы и Русь. История татарской политики на Руси - страница 38

Мы видели, таким образом, что татары оказывали известное воздействие на ход образования территории «великого княжения Владимирского», которая была связана с ярлыком на великое княжение Владимирское.

«Великое княжение Владимирское», точнее — территория его, определялось известным количеством «темь». Так, в одном из древнейших летописных сводов — в Рогожской летописи в тексте тверского свода, под 1360 г., мы читаем: «наела (царь Наврус) на князя Андрѣя Костьнянтиновича дая ему княжение великое 15 темь»[328]. Любопытно, что близкое количество «темь» (17) упоминается ив другом известии, в тексте другого памятника, но более позднего времени (под 1399 г.)[329]. Отмеченное летописью слово «темь» могло иметь разное значение. Напомним, прежде всего, что в областях Самарканда, Ирана и Бухары термин «туман» или «тюмень» служил для обозначения мелких территориальных единиц[330]. В ярлыке Менгли-Гирея литовскому великому князю Сигизмунду 1506–1507 гг., восходящему, возможно, в своем основном ядре к более раннему времени, мы встречаем термин «тьма» в значении область, округ[331]. К сожалению, не ясно, употребляется ли слово «тьма» в этом ярлыке просто в смысле область, округ или в специальном значении податного округа. Нет сомнения, что, согласно первоначальному значению, количеством «туманов» определялось количество переписанного населения в данной стране[332]. Так, например, число «туманов» во владениях Абаки-хана, но данным Стефана Орбелиана, определялось по «Великому Давтару»[333]. В XIII–XIV вв. у нас знали счет населения (в «тьмах»), вероятно, согласно данным «дефтереи», т. е. основываясь на результатах переписи, регистрировавшей, как мы видели, дома или семейства[334]. В Любецком синодике об Олеге Романовиче (отмеченном в Ипатьевской летописи под 1274 г., в качестве сына брянского князя Романа, в числе князей, посланных Менгу-Тиму ром в поход на Литву) говорится: «и сына его князя Олга Романовича, великого князя черниговского, Леонтия, оставившего дванадесятѣ темъ людей…»[335]. Не исключена, таким образом, возможность, что слова «княжение великое 15 темь» свидетельствуют о количестве плательщиков (или семейств) в пределах «великого княжения Владимирского» (т. е. о 150 тыс. плательщиках), хотя возможно и другое объяснение: ничего нет невероятного в том, что территория великого княжения Владимирского делилась на 15 «туманов» или небольших областей, размеры которых определялись в соответствии с величиной взимавшейся дани[336].

Участие хана в образовании территории великого княжения Владимирского представится вполне естественным, если действительно это княжение должно было служить интересам Орды. Понятно, что в Орде должны были опасаться, что князь, получавший великое княжение, мог использовать те средства, которые он получал вместе с великокняжескими полномочиями, против самой ордынской власти. Мы видели, как подозрительно Орда относилась к русским князьям. Подобные опасения должны были усилиться после восстания в Твери и убиения Шевкала. Мы видели, что в отношении московского князя существовали опасения, соблюдалась осторожность: по смерти Юрия, например, великое княжение Владимирское было передано Александру (Тверскому), а после восстания в Твери и бегства Александра (1327 г.) особенное внимание Орда обращает на князя суздальского. Отсюда понятен смысл раздела земли великого княжения Владимирского, учиненного Узбеком, как мы видели, в 1328 г. Те же мотивы побудили в Орде произвести второй раздел великокняжеской территории, в результате которого было образовано особое «великое княжение» Нижегородско-Суздальское; московский князь остался великим князем «всея Руси»[337]. Нам известно, что вскоре после первого раздела князья выполняли одно ордынское поручение, и довольно неудачно[338]. Нет ничего удивительного, что московский летописец умолчал как о первом разделе, так и о событиях, связанных со вторым разделом. Вспоминать о первом разделе было, вероятно, особенно неприятно московским князьям в 40-х гг. XIV в., когда они пытались бороться за возвращение отнятых по распоряжению Орды Нижнего-Новгорода и Городца. Между тем факт первого раздела подтверждается Архангел огородской летописью: «князь великии Иванъ Даниловичь — читаем под 1328 г., — сѣде на великое княжение на Москвѣ первое». Следовательно, в 1332 г. Иван Калита был посажен на великом княжении вторично, поскольку получил Владимирский стол после смерти Александра Суздальского.