Монстры на каникулах - 3. Море зовёт - страница 11

– Детский клуб? Что ещё за детский клуб? – Она явно заинтересовалась.

Они заглянули внутрь каюты и увидели там много маленьких веселящихся монстриков. Один из них скатывался с горки.

– Уи-и!

Он плюхнулся на пол и захохотал.

Рыбосотрудник взял на руки плачущего малыша и усадил его в манеж, к остальным монстрикам.

Вольфыч не понимал, что происходит. Он зашёл внутрь, всё ещё прижимая к груди переноски со своими многочисленными отпрысками.

– Лыбка! – воскликнула Солнышко.

– Да, детка, – сказала Ванда.

– Я не совсем понимаю, – обратился Вольфыч к рыбоняне, – вы что, можете забирать детей на целый день?

– Лыбка! – не унималась Солнышко.

– Совершенно верно! – ответил отзывчивый сотрудник. – А что именно вам непонятно?

– Что? – переспросил Вольфыч и взвыл, когда Ванда пихнула его локтем.

– Таким образом и они чудесно проведут время, и вы сможете чудесно провести время, – объяснил человек-рыба.

– Лыбка! – ещё громче крикнула Солнышко.

У Вольфыча на глазах выступили слёзы счастья. Теперь настал черёд сотрудника недоумевать: он подумал, что оборотень расстроился.

– Не волнуйтесь, вечером вы получите их обратно в целости и сохранности.

Тут Вольфыч и впрямь погрустнел.

– Лыбка, – снова сказала Солнышко.

– Что ж, это лучше, чем ничего, – решился оборотень. Он мягко свистнул, и в детскую комнату хлынула гурьба волчат, сбивающих всех с ног.

Вольфыч и Ванда вышли из клуба в одиночестве, не веря своему счастью, а за их спинами, по ту сторону стеклянных дверей, волчата уже вовсю бедокурили.

Вольфыч улыбнулся жене.

– Итак, чем займёмся?

– Думаю... думаю... займёмся, чем захотим, – ответила Ванда. Правда, она не знала, чего же именно она хочет.

– Чем захотим, – не веря, повторил Вольфыч.

– Чем захотим, – эхом отозвалась Ванда.

Пара радостно оскалилась во все зубы, когда наконец они поняли, что свободны!

Вольфыч пропел:

– Чем только захотим! Захотим! Чем только захотим! Чем только захотим!

– Да, чем захотим! – Ванда была в восторге.

В это время в детском клубе Стэн пытался убежать от волчат, ползком продвигаясь к двери с криками:

– А-а-а! Нет! Стойте! Помогите! Не-е-ет! – Но маленькие монстрики затащили его обратно.

– Добро пожаловать на борт, – капитан Эрика поприветствовала Трёхглазого Гарри, а когда он прошёл мимо, юркнула в тайный проход.

Внизу, в трюме круизного лайнера, Эрика прошмыгнула за подозрительно незаметную дверь и оказалась в тёмной потайной каюте, обшитой деревянными панелями. На стенах в рамочках висели вырезки из пожелтевших газет и старые фотографии, на которых были запечатлены Ван Хельсинг и его подвиги.

– О, – обратилась Эрика к фигуре, скрытой покровом темноты, – ты был чертовски прав, прадедушка: монстры отвратительны.

Из темноты ей ответил самый старый человек в мире. Это был Ван Хельсинг.

– Они животные, – и он выехал на свет. Его инвалидное кресло было оснащено паровым двигателем и сообщалось с дыхательным аппаратом. – А Дракула? Он тоже на борту?

– Да, – успокоила его Эрика. – Я стояла с ним лицом к лицу. Хм, кажется, я ему понравилась! – Она подкрутила гайку в коляске Ван Хельсинга. – Он весь побледнел и расплылся в глупой улыбочке, обнажив клыки. Смотрел на мою шею словно на варёную кукурузу. Всё, как ты и говорил.

Ван Хельсинг был разочарован.

– Всё ещё хуже, чем я думал. Мир рушится. Монстры смешиваются с людьми. Люди путаются с монстрами. Пора положить этому конец!

Эрика подскочила.

– Я готова уничтожить Дракулу в любую минуту! Я была так близко, мне нужно было всего лишь... – Она схватилась за неизвестно откуда вытащенное лезвие и с силой вонзила его в деревянный стол.

– Нет! – Ван Хельсинг натянул цепочку в своём кресле, и то издало громкий свист, перебивая её. – Он слишком силён. Я не смог его одолеть даже в расцвете сил! Подумай сама, какие шансы будут у тебя?! – Он замолчал, надолго предавшись воспоминаниям. – В ту роковую ночь я понял, что человек никогда не сможет одолеть такого монстра.

Старик вспомнил комнату, стены которой были увешаны портретами нескольких поколений Ван Хельсингов. Тогда он стоял перед портретом основателя рода и причитал, что наследуемое ремесло охотника на монстров приносит лишь одни огорчения и выставляет его дураком. – Абрахам пинал раму огромного портрета, пока тот не обрушился на него.