Море синеет… - страница 11

16 сентября Слокам оказался в штилевой полосе, в "унылом краю", по его словам; за десять суток "Спрей" прошел всего 300 миль. В конце этого утомительного периода "Спрей" поймал юго-восточный пассат, который "наполнив паруса, резво подгонял судно, шедшее к берегам Бразилии". Возможно, ветер сам решил, куда плыть Слокаму. Действие юго-восточных пассатов началось, когда капитан был на 4° с. ш. и 29°30′ з. д. Достаточно взглянуть на карту, чтобы заметить, что Слокам находился ближе к Южной Америке, чем к Африке!

Вот тогда-то, когда "Спрей", выйдя из Буэнос-Айреса, шел вдоль побережья Южной Америки, встретилась одна из тех гигантских волн, которые время от времени возникают на море и рассказы о которых напоминают истории о необыкновенно большой форели, сорвавшейся с крючка. В таких случаях можно полагаться лишь на слово рассказчика. Пожалуй, все, кто следит вместе с нами за плаванием Слокама, согласятся, что старый моряк не склонен к преувеличениям и ему можно верить. Вот что пишет Слокам.

"…Мой шлюп благополучно прошел залив Баия-Бланка, а затем залив Сан-Матиас и грозный залив Сан-Хорхе. В надежде избежать приливных течений, в здешних прибрежных водах опасных для больших и малых судов, все мысы я обходил на расстоянии около полусотни миль. Но, избежав одних опасностей, шлюп сталкивался с иными. Так, однажды, когда "Спрей" под зарифленными парусами шел вдоль побережья Патагонии, на судно с ревом ринулась чудовищная волна. В мгновение ока я спустил паруса, а сам взвился вверх по дирик-фалу, чтобы не оказаться смытым за борт, и тут над собой, выше клотика, увидел ее мощный гребень. Огромная гора воды обрушилась на судно. Оно задрожало всеми шпангоутами и повалилось на бок под страшной тяжестью, ко сразу же выпрямилось и гордо понеслось по волнам. В течение, пожалуй, целой минуты я висел над судном и не мог разглядеть ни клочка палубы. Возможно, прошло и меньше времени, но и оно показалось мне вечностью, ибо я вспомнил всю свою жизнь. Не только прошлое молниеносно промелькнуло перед моим мысленным взором, я успел принять решения относительно будущего, на выполнение которых ушла бы уйма времени.

Помню, прежде всего я решил, что, если "Спрею" удастся уцелеть на этот раз, я обязательно построю более крупное судно с такими же обводами. Я все еще надеюсь выполнить этот свой обет. Другие клятвы, которые труднее сдержать, я дал, видно, поддавшись душевной слабости. Это событие, так меня напугавшее, оказалось еще одной проверкой мореходных качеств "Спрея". Теперь-то я был уверен, что мы сумеем одолеть грозный мыс Горн."

Слокаму действительно пришлось трудно, когда он огибал Южную Америку. Обогнув мыс Кабо-Вирхенес, он вошел в Магелланов пролив. Встречный ветер заставил его лавировать. С трудом пройдя мимо мыса Фроуорд и оставив мыс Пилар по левому борту, он вышел в Тихий океан. Но в Тихом океане Слокам попал в жестокий шторм. В приливном течении возле мыса Пилар мореплаватель, по его признанию, страдал морской болезнью. Чем мористее он уходил, тем выше становились волны, вздымавшиеся как водяные горы. Так продолжалось четверо суток. Представьте себе, каково приходилось этому человеку — одному, на таком утлом суденышке, как "Спрей"!

"…3 марта "Спрей" вышел из Порт-Тамара, держа курс на мыс Пилар. Ветер дул от северо-востока, и мне очень хотелось, чтобы он не менялся, пока судно не отойдет подальше от берега. Но, увы, надежда оказалась тщетной. На северо-западе сгущались тучи, вскоре начался дождь, что не предвещало ничего хорошего. "Спрей" быстро приближался к мысу Пилар. Шлюп смело вошел в Тихий океан и тотчас же был встречен штормом, окатившим его сверху донизу. Повернуть обратно было невозможно, даже если бы я захотел: землю скрывал ночной мрак. Ветер крепчал, и я взял третий риф. Волнение стало беспорядочным и потому предательским, В такую погоду старые рыбаки вспоминают молитву: "Помни, о господи, судно мое так мало, а твое море так велико!" Теперь видны были лишь мерцающие гребни волн, скалившие свои белые зубы, когда "Спрей" швыряло из стороны в сторону. "Все отдам, лишь бы оказаться в открытом море!" — воскликнул я и поднял все паруса, какие только могло нести судно. Целую ночь шлюп шел полным ходом, но утром 4 марта ветер изменился на юго-западный, затем снова на северо-западный и задул с ужасающей силой. "Спрей", хотя и тотчас оказался без парусов, с голыми мачтами, продолжал двигаться. Ни одно судно в мире не могло бы выдержать такой свирепый шторм. Я понимал, что такой ветер может продолжаться несколько суток, что пробиться на запад вдоль побережья Огненной Земли невозможно. Ничего не поделаешь, придется продолжать путь в восточном направлении. Ко всему, чтобы спасти судно, можно было идти только по ветру. И шлюп понесся на юго-восток, словно чтобы обогнуть мыс Горн. А волны вздымались и падали, с неистовством рассказывая свою бесконечную повесть. Рука, породившая водяные горы, хранила "Спрей". Теперь шлюп шел с зарифленным стакселем и туго выбранными шкотами. Я вытравил с кормы два длинных каната, чтобы судно лучше держалось на курсе, а волны, вскипавшие позади, рассекались ими. Руль закрепил в диаметральной плоскости судна. Шлюп резво бежал, совсем не принимая на палубу воды. Несмотря на ярость шторма, "Спрей" оставался невредимым и держался с достоинством: в его мореходных качествах я уже давно не сомневался.