Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие - страница 54

Прежде чем завершить рассмотрение данного раздела, посвященного широко распространяющимся волнам заимствований некоторых явлений в жизни общества, надо обратиться к еще одной особенной группе заимствований.

Вестернизация есть процесс уподобления различных обществ западному типу общества. В морфологическом понимании истории этот процесс выглядит как рост числа явлений, сходных с западными, т. е. рост числа аналогий и гомологий. Вестернизация может быть поверхностной, с сохранением традиционного ядра культуры и общественного устройства (такова вестернизация Японии и Китая), а может быть глубокой, связанной с существенным уподоблением обществу западного типа (такой была вестернизация Германии). Важно заметить, что почти во всех случаях вестернизации она является (по крайней мере на первых этапах) более или менее поверхностной, что связано с самыми общими закономерностями развития сложных систем, в том числе и таких, как общества. В любом процессе заимствования и уподобления система сохраняет преемственность, а значит, большое количество существенных сходств с предыдущим состоянием. Если же преемственность не сохраняется, следует говорить о гибели прежней системы, гибели общества данного типа, и о появлении на его месте нового общества. Таков пример глубокой вестернизации североамериканских индейцев.

Теория вестернизации (модернизации) была разработана в связи с развитием Японии в XIX–XX вв. Однако в дальнейшем выяснилось, что заимствование западного образа жизни и приспособление к западным технологиям имеют значительно более широкое распространение. Япония дает очень чистый и красивый пример успешной вестернизации, но были и другие примеры – вестернизации когда-то подверглась Франция (в очень слабой, по сравнению с Японией, степени), затем Германия – также весьма неотчетливо, и, наконец, Россия. Ситуация «восточная страна перед волной вестернизации» повторялась много раз. Можно найти великолепные примеры изоляции, которые демонстрируют замечательно глубокие и неожиданные сходства. Так, Византия XI, XII вв. замкнулась перед «Западом», как и Япония XVI–XVIII вв. В Византии «изоляционизм» выражен несколько слабее, поскольку сам Запад был еще не вполне вестернизован, да и традиционные (а также географические) связи с «Западом» у Византии были не в пример сильнее, чем у Японии.

Пожалуй, первой (в Новое время) страной незападного типа, столкнувшейся с проблемой вестернизации, была именно Россия. Вестернизация не ограничивается поверхностным заимствованием техники, она включает широкий спектр реакций реагирующей системы на сильное внешнее воздействие. Специфика процесса вестернизации определяется в первую очередь не характером западного влияния, а особенностями страны или региона, претерпевающего данное воздействие. Результат вестернизации в большей степени связан с предшествующими стадиями развития вестернизуемой страны, чем с предметной областью заимствований. Короче, вестернизация представляет собой сильное стрессовое воздействие на историю и культуру страны, но если ситуация не заканчивается гибелью вестернизуемой культуры, то всегда можно утверждать, что вестернизованная страна сильнее связана преемственными связями со своим до-вестернизационным прошлым, чем с теми регионами, откуда она получила заряд западной культуры. Поэтому число вариантов вестернизации определяется типами вестернизуемых культур в гораздо большей степени, чем случайными удачами и неудачами на пути самой вестернизации. Фактор преемственности в любой истории развития более значим, чем факт изменения, в частности – модернизации.

Петр был, может быть, первым вестернизатором Нового времени; вестернизация Германии происходила относительно легко, и впервые Запад столкнулся с достаточно отличающейся от него по типу культуры страной именно в России. Петр первым заложил основы самого типа строительства европейской цивилизации в неевропейской стране, и потом этот тип неизменно повторялся – вплоть до чудаковатых и ненужных заимствований внешних черт культуры, взятой за образец, – было такое и в Турции, и в Японии, и в Китае. Величайшей победой Петра было то, что он провел этот процесс до конца – не превратил Россию во вторую Германию, это невозможно, но сделал Россию настоящей европейской страной, не поверхностно европеизированной, а европейской. Как кажется, больше ни одному правителю и ни одной стране такое не удалось. И все же отставание России имела место, и европеизация России, проведенная Петром и его наследниками, почти не коснулась того крайне важного аспекта, по которому наблюдалось основное отставание.