Морозко или бруталы в шубах - страница 5
— Колоритная дама… — протянула Рая. — Сидит… Подарки ждет… Не помнишь, чем сказка-то заканчиваетя?
— «Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут. Старуха кинула ей пирог:
— Не так тявкаешь! Скажи: „Старухину дочь в злате-серебре везут…“
А собачка — все свое:
— Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут…
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно…» — процитировала Ляля и добавила:
— Грустная сказка…
— Значит, нужно что-то делать. Не позволим же мы, чтоб ее те два грубияна насмерть заморозили?
Ляля подошла к девушке и сказала:
— Ты бы не сидела тут… Холодно ведь. Пойдем в нашу избушку, отогреешься…
— Иди-ка ты по-добру-по-здорову! — Толстощекая мамзель недовольно глянула на Лялю. — Цыганское отродье! Наметила небось корзинку-то с едой, да? Вон и шуба на тебе хороша… Поди сперла! Иди, иди… Не задерживайся!
Лялька практически онемела от такого хамства и гневно протянула:
— Ну и сиди здесь, пока не околеешь! Кому нужна твоя корзинка?! Дура толстощекая!
— На себя посмотри! Баба без тела, как цветок без запаха! — выдала девица и принялась за следующий пирожок, выдыхая клубы пара.
Рая потянула подругу в сторону и сказала:
— Оставь ее… Нужно парней тех дождаться и попросить, чтоб не трогали эту клушу. А то как-то на сердце неспокойно.
— Нет… Нельзя это так оставлять! — прошипела Ляля. — Тем более мы решили, что подпортим сказочку-то…
— Что ты предлагаешь?
Ляля подмигнула подруге и потопала в сторону избушки. Через минуту она вернулась, волоча за собой полено и, мило улыбнувшись, приложилась им к голове жующей девушки.
— Ты што нарабіла? — воскликнула Рая и всплеснула руками. — Гэтая тоўстая памрэ!
— Не помрет! — хмыкнула Ляля. — Но что толстая, то да… А ее еще и тащить придется…
— Что теперь? — Рая не могла отдышаться и зло зыркала на идущие от тяжелого дыхания волнами грудь и пузо девицы.
— Закроем ее здесь, чтоб не поперлась в лес, а сами пойдем в деревню. Поговорим с ее матерью, пусть дочурку свою забирает.
— А как мы дорогу найдем?
— Следы от саней, на которых сестра ее укатила, остались. Вот по ним и пойдем.
Девушки подкинули дров в печку, перекусили пирогами из корзины сопящей обжоры и вышли из избы, приперев ее поленом.
Следы от полозьев хорошо виднелись на снегу, но нужно было спешить, начинался снегопад, и крупные хлопья грозили засыпать единственный путь в деревню.
— Куда это вы собрались? — Раздался откуда-то сбоку хриплый мужской голос. — Надоело в лесу обитать?
Подруги испуганно вздрогнули и, повернувшись, обнаружили «старых» знакомых. Мужчины сидели на поваленном бревне и весело смотрели как подруги гребут по сугробам.
— Не ваше дело… — буркнула Рая. — Не лезьте к нам.
— А ты не боишься, белобрысая, что мы сейчас мороза трескучего нашлем?
— А вам, я смотрю, нравится над беззащитными женщинами издеваться? — Ляля зыркнула на них через плечо и шепнула Рае:
— А они очень привлекательные…
— Да… и очень пьяные. Вот ненавижу эдаких наглых, брутальных мужиков. Странная сказка… Мне казалось, Морозко — это старик с густым басом и белой бородой… Их превращения не считаются! А тут два… даже назвать их не знаю как…
Она вдруг вскрикнула, когда оказалась прижатой к смуглой груди.
— Давно у меня бабы не было, белобрысая! — Горячее дыхание обдало ее щеку холодком мяты и легким запахом спиртного.
Лялька вцепилась ему в шубу и потянула.
— А ну не трожь подругу!
Но ее резко оторвали от земли, и она оказалась где-то вверху, под обжигающими дуновеньями зимнего ветра.
— Холодно ли тебе, девица? — Услышала она насмешливый голос и дернулась, пытаясь вырваться из стальных объятий сказочного существа. Мех его шубы защекотал ей нос, и Ляля оглушительно чихнула, уткнувшись мокрым носом в его шею.
— Какая романтика! — засмеялся он, смачно поцеловав ее в губы, опустил на землю.
— Я не позволю!.. — заорала Лялька, но оглянувшись, поняла, что вокруг никого нет…
Деревня показалась черными точками домов, выглядывающих из снежных заносов, и лишь столбики дыма указывали на то, что здесь теплится жизнь. Впереди показался женский силуэт, и подруги с удивлением увидели одаренную подарками бедную падчерицу. Она плыла по улице, упакованная в свои обновы и сияла как медный таз.