Москва Поднебесная - страница 16

– Идёмте, – сказал ангел, сложив крылья за спиной. Они вошли в длинный холл и двинулись к проходной. Некоторые телевизионные работники изумлённо смотрели на бредущий за двумя странными субъектами холодильник. Впрочем, изумлены были далеко не все. Кто-то смотрел совершенно безразлично, привыкнув к разного рода техническим чудесам и диковинным декорациям, повсеместно используемым в телеиндустрии, которые и не такое могут изображать. А кто-то вообще не смотрел ни на что, и был озабочен лишь собой, своей дражайшей персоной, не замечая ровным счётом ничего вокруг, даже в те судьбоносные моменты, когда непосредственно к нему обращалась жизненная обстановка.

– Так. Стоп, молодые люди! Вы куда? К кому? – грозно прогнусавил хамоватого вида охранник, обласканный вниманием звёзд экрана первой величины, а потому немного страдающий от вируса звёздной болезни. В высоких военных ботинках, затянутых шнурками, он походил на бройлерного цыплёнка, готового к высадке на вражескую территорию.

Серёга, как его звали, год назад вернулся из армии и был устроен сердобольной матушкой стражем телецентра, чем гордился не меньше какого-нибудь аспиранта, удачно защитившего докторскую. А потому, поимев такую невероятную жизненную удачу, других людей считал сплошь неудачниками и откровенно презирал. Причём всех. Кроме звёзд экрана, конечно. Их он боготворил и втайне мечтал стать когда-нибудь таким же знаменитым и всеми любимым. Тем более что это было вполне осуществимо.

Однажды один подвыпивший кинорежиссёр, известный массой наиглупейших телефильмов о криминальных разборках, бушующих в России, предложил Серёге роль бандита по кличке «Чмырь» в новом проекте. Режиссёр уверял, что Серёгин типаж как нельзя лучше отражает архетип современного уголовного элемента. Что есть архетип, Серёга не знал, но слово ему понравилось. Серьёзное было слово, основательное. Охранник с нетерпением ждал начала съёмок. Днями и ночами грезил своим звёздным часом. Ожидания не проходили впустую: совсем недавно он случайно узнал у более просвещённых в плане искусства знакомых, что существует такое понятие – «актёрское мастерство», а потому решил в мастерстве этом поднатореть, дабы стать звездой настоящей. Он принялся втайне от всех учить наизусть стихи. С большим трудом, но зато намертво было вызубрено аж два. Первое «Про бычка» Агнии Барто и второе «Про зайку» её же. Стихи Серёге нравились.

«Жизненные!» – думал он про себя. Удручало одно: протрезвев, режиссёр ни в какую не узнавал будущую звезду своего фильма и, всякий раз проходя КПП, старался на охранника не смотреть.

Это обстоятельство злило стража телецентра чрезвычайно!

Серёга, загородив проход стремящимся проникнуть на охраняемый объект чужакам, повторил вопрос:

– К кому, спрашиваю?

– Мы на съёмки, – спокойно ответил Василий, улыбнувшись ласково.

– Пропуск есть?

– Нет.

– Тогда прошу в сторонку, клоуны. Не загораживайте проход! – Охранник, чувствуя ореол власти над своей не слишком мозговитой микроцефалированной головушкой, оттеснил Василия, самодовольно ухмыльнувшись.

– Позвольте? – изумился Василий. – Да вы сами клоун. – И посмотрел на охранника снизу вверх, глазами, в которых плясали смешливые огоньки, до помрачения рассудка ненавидимые Серёгой.

Охранник хотел ухватить шутника за шиворот и встряхнуть как следует, он даже вытянул верхнюю конечность, но тут увидел, что конечность его облачена не в привычную синюю форму, придающую уверенность трусоватому в обыденности характеру, а в красный рукав с ромбиками и жёлтые поролоновые перчатки.

Серёга повернулся к напарнику и вопросительно посмотрел на того, будто спрашивая: «Чё эта?» – но ответа не получил.

Напарник, вытаращив глаза, смотрел на коллегу и не узнавал его.

Зато узнавал он в образе, который неведомо как принял его друг, циркового клоуна в рыжем парике. Он, чувствуя непростительное надругательство над охранной властью, подлетел к коллеге и, желая помочь, ухватился за рыжую шевелюру, дёрнув резко.

Но, на удивление обоих стражей врат в царство телеэкранное, парик не сдёрнулся, а утянул за собой перепуганную башку Серёги, причинив боль. Тогда напарник схватил двумя короткими, толстыми, как кабачки, пальцами красный круглый нос товарища и рванул на себя. Но и нос не отлепился от физиономии, а лишь вызвал брызги слёз и пронзительный крик ничего не понимающего охранника.