Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - страница 15

Я был так взволнован и испуган, что не услышал, как за мной бежит Сэм. Лишь у пастбища Рида, когда пришлось перелезать через каменную стену, я услышал звук его шагов. Я обернулся и с высоты увидел его в сотне ярдов позади. Он увидел, что я на него смотрю, но не закричал, боясь, что его могут услышать.

Я спрыгнул со стены и побежал так быстро, как только мог, хотя и знал, что это бесполезно. Сэм был старше, а значит — сильнее, быстрее, выше, чем я. Я снова обернулся, Сэм в этот момент как раз добежал до стены. Ему не надо было на нее взбираться, он просто ее перепрыгнул и побежал дальше. Тогда я побежал налево, к дороге, подумав, что Сэм за мной не побежит — там его могли увидеть. Я пытался молиться, но слова молитвы не приходили мне в голову, поэтому я просто шептал задыхаясь: «Пожалуйста, Господи, пожалуйста».

Сэм был уже в десяти ярдах от меня.

— Тимми, — сказал он, — Тимми, верни мне его, не дай Бог поранишься о штык.

Я обернулся. Мы стояли лицом друг к другу. Вдруг Сэм набросился на меня и попытался выхватить ружье. Он ухватился за ствол, но я сумел вывернуться. Он выругался и засунул пальцы в рот, я понял, что, когда выдергивал ружье, штык порезал ему руку. Я направил ружье ему в живот и сказал:

— Не подходи, Сэм, или я выстрелю.

Я даже не мог правильно держать ружье. Оно было слишком длинным и тяжелым для меня. Я не мог поднять его до плеча, и оно упиралось в бедро — одной рукой я держал ствол, а другая лежала на спусковом крючке.

Сэм смотрел на меня:

— Тимми!

— Не двигайся, Сэм.

— Оно не заряжено, Тим.

— Ты лжец.

Он шагнул ко мне.

— Не подходи, Сэм, или я выстрелю тебе в живот.

Вдруг я расплакался, это были не просто слезы, меня сотрясали рыдания. Мне было стыдно плакать на глазах у Сэма, но все было так ужасно, что я просто не мог остановиться.

— Не сходи с ума, Тимми. Оно не заряжено. Дай сюда!

— Они дома! Они хотят убить отца, если он не отдаст им «Браун Бесс»!

— Кто? Кто дома?

— Солдаты из Фэрфилда.

И тут Сэм набросился на меня. Я так и не узнал, смог бы я выстрелить, потому что Сэм повалил меня на землю, сел верхом и вырвал ружье. Лицо Сэма было смертельно бледным.

— Ты же мог застрелить меня, поросенок! — Он слез с меня, и я сел. — Ты в порядке? — спросил он.

Я вскочил:

— Они уже, наверное, убили отца!

— Тимми, я не могу пойти домой.

— Почему не можешь, они же твои друзья!

— Я не могу, Тимми. Я не должен здесь находиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я должен быть в Денбери, покупать коров. Они послали меня туда из Кембриджа вместе с капитаном Чемпионом, интендантом, потому что я из этих мест.

— Ты что, убежал?

— Я не дезертировал, я просто решил побыть дома несколько дней. Капитану Чемпиону пришлось поехать за чем-то в Уотербери, вот я и решил улизнуть.

— Чтобы увидеться с Бетси Рид.

— Ну и что с того? Им меня не поймать, — сказал Сэм. — Солдаты всегда смываются домой на пару дней, офицеры часто не знают, где половина парней. Если они ищут тебя, кто-то из друзей всегда скажет, что ты вывихнул лодыжку и плетешься где-то позади.

— Сэм, я боюсь за отца. Пойдем скорей!

— Я думаю, с ним все в порядке. Они разоружают тори повсюду. Это приказ Генеральной ассамблеи[21] Коннектикута. Ты же не думаешь, что они позволят тори хранить оружие?

— Что они сделают с отцом?

— Наверное, просто немного попугают. Они не убивают простых людей.

— Я видел, как офицер хотел проткнуть отца шпагой. Ты должен пойти домой, Сэм, ты должен!

— Я не могу, Тим. Если они увидят меня здесь, то повесят за дезертирство.

— Тогда дай я заберу ружье домой и отдам им.

— Я не могу, Тим. Если я вернусь в лагерь без оружия, они меня точно повесят!

Я задумался.

— Боже, Сэм, зачем ты пошел сражаться?! Почему не остался в колледже?!

— Я не мог, Тим. Как я мог остаться, когда все мои друзья ушли сражаться?!

Я это понимал, но не собирался сдаваться.

— Твоя семья должна быть для тебя важнее всего.

Он выглядел смущенным, но ничего не сказал.

— Ты просто трус! — сказал я.

На самом деле я так не думал — те, кто вступают в армию, чтобы сражаться, не могут быть трусами, но я же злился на него.

— Нет, я не трус! — ответил он.