Мой грешный пират - страница 22

Надежды Аланис улизнуть испарились. Ей пришлось еще час сидеть с дамами, пока Лукас не выручил ее. Вдвоем они пошли провожать гостей. Наверх они поднимались в молчании. Она ожидала, что он откроет дверь и пожелает ей спокойной ночи. Но, к ее ужасу, он последовал за ней. В прихожей было темно; только на ковре светлела заплатка лунного света. Ее взгляд переметнулся на дверь спальни. Свет из-под двери не пробивался. Ее постигло разочарование. Эрос бежал.

– Если ты настаиваешь на том, чтобы твой пират оставался в этих покоях, позволь мне выделить тебе другие.

Аланис бросила на софу свой шелковый шарф.

– Он не мой пират, Лукас.

– Ты любишь его, Алис?

Его вопрос застиг ее врасплох. После секундного замешательства она ответила с деланным негодованием:

– Боже милостивый! Он же никто, ниже последнего смерда! – Но интересный и умный. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас здесь был с ней он, а не Лукас, с которым она обречена провести всю оставшуюся жизнь. – Не стоит ли нам расторгнуть нашу помолвку? Как бы мы не совершили ошибки.

– Из-за чего? Потому что я сказал, что повешу твоего пирата? Обещаю, что не стану его вешать, пока он не поправится. Но ты не можешь всерьез думать о расторжении нашей помолвки, Алис. Это разобьет мое сердце!

– Скорее заденет твою гордость. Я пока не заметила, что ты питаешь ко мне нежные чувства. Думаю, ты любишь Джасмин.

Повесит его, когда он поправится…

– Я люблю тебя, Алис. У нас много общего. Нас связывает крепкая дружба. Не вижу причин, которые помешают нашему браку стать счастливым.

– Зато я вижу! Может, дружбы для тебя достаточно, но брак – это нечто большее. Должны быть нежные моменты и чувства, трогающие душу. Должно быть желание и восторг. То, как ты это себе мыслишь, вызывает радости не больше, чем холодная каша!

Лукас хотел возразить, но она продолжила:

– Я всегда была послушной девочкой, которая оставалась дома, пока ты занимался делами. В твоих глазах я чиста как снег и любима издалека, но не желанна. – Он никогда не пытался поцеловать ее. Ей вспомнилась старая поговорка мадам де Монтеспан: главный предмет желаний женщины – внушать любовь. С Лукасом она потерпела фиаско. – Поцелуй меня, Лукас. Поцелуй меня, – чтобы убедиться в этом, попросила она.

Виконт побледнел и коснулся губами ее губ. Закрыв глаза, Аланис сосредоточилась на ощущениях, но ничего не почувствовала. Тогда она приоткрыла губы.

Лукас оторвался от нее и вышел, не сказав ни слова.

Подняв голову, Аланис увидела на фоне окна прислоненную к раме широкоплечую фигуру.

– Ты все еще здесь! – воскликнула она. Отделившись от окна, Эрос направился к ней.

– Подойди сюда.

Она без колебания шагнула в его объятия, и его губы заставили ее забыть обо всем на свете. Аланис бросало то в жар, то в холод.

Губы Эроса приблизились к ее уху:

– Ti desidero, Alanis.

Его пылкие слова заслонили все остальные мысли. Чтобы понять их, не нужно было бегло говорить по-итальянски. Она желанна для него. Приподнявшись на носочках, она обвила руками его шею.

– Я рада, что ты остался.

– Ты такая красивая, amore. Мне следует тебя похитить, чтобы вместе мы исследовали волшебные чудеса мира.

– И куда ты меня отвезешь?

– На Аравийском море есть берег, усыпанный жемчугом. В Марокко – маленький городок Агадир с белыми как снег пляжами и пурпурными закатами.

– Я никогда не видела пурпурных закатов. И, можно сказать, не путешествовала.

– Не познав мир, нельзя познать жизнь.

– Я хочу этого больше всего на свете. Но боюсь, это не в моей власти.

– Почему? Ты не ребенок. Насколько мне известно, тебе уже за двадцать. И нет причины, которая помешала бы тебе осуществить свою мечту. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сожаления.

Ее руки заскользили по его мускулистой груди.

– Это правда, что ты вырос в Казбахе Алжира?

Он покачал головой:

– Не совсем так, хотя в некотором роде – да. А что? Хочешь посетить Казбах? – улыбнулся он.

Аланис прикусила губу.

– Будь я свободна, чтобы странствовать по свету – а это не так, – и то не смогла бы туда поехать. В это логово пиратов, чреватое опасностями.

– Опасное – да, но не смертельное. Если, конечно, ты знаешь что к чему.