Мой муж Джон - страница 38

В случае ее отъезда сразу же вставал вопрос о том, где я буду жить: дом пришлось бы сдавать ради дополнительных денег, тем более что перспектива остаться в нем одной меня все равно не прельщала.

Решение напрашивалось само собой: Мими, после того как семь лет назад ее муж умер, регулярно сдавала угол постояльцам, и у нее еще оставалась свободная комната. Я была в раздумье: Мими в свое время недвусмысленно дала мне понять, что я для нее не самый дорогой человек на свете. С другой стороны, рассуждала я, так мы с Джоном будем больше видеться; он по — прежнему жил со Стюартом, но, поселившись у Мими, я бы чувствовала себя ближе к нему. К тому же Мими это наверняка понравится, потому что тогда Джон будет чаще появляться дома.

Когда со мной все более или менее определилось, мама дала свое согласие на отъезд. Я решила подождать несколько недель до возвращения Джона из Гамбурга и потом обратиться к Мими с просьбой. Джон на этот раз вернулся домой в отличном настроении. Для него и ребят все закончилось на хорошей ноте, более того, их уже пригласили приехать снова. Джону пришлась по душе мысль о моем переезде к Мими, и, когда мы ей это предложили, она сразу же согласилась.

Ребята вернулись в Ливерпуль, но Стюарта с ними не было: он решил остаться у Астрид, жениться и устроить там свою новую жизнь, связав ее с живописью, своей первой и единственной любовью. Один профессор из Шотландии, приехавший с визитом в гамбургское художественное училище, случайно наткнулся на работы Стю и очень ими заинтересовался. Он организовал Стюарту перевод для продолжения учебы в Гамбурге и даже выхлопотал для него стипендию. Ни у кого не вызывало сомнения, что Стю добьется успеха как талантливый художник, и мне кажется, что он покинул «Битлз» без особого сожаления.

Джон был счастлив, что его друг встретил Астрид, и уверен, что в следующий приезд они снова увидятся. Джон особо не говорил об этом, но ему очень не хватало Стю, которого он всегда считал своим лучшим другом. Они продолжали поддерживать связь, обмениваясь длинными письмами с рассказами обо всем и обо всех.

Астрид оказала большое влияние на имидж «Битлз». Именно она предложила Стюарту опустить на лоб и пригладить его задранный наверх стиляжий чуб, так, чтобы волосы более четко обрамляли лицо. Остальные поначалу смеялись над ним, но со временем все, кроме Пита, последовали его примеру. Благодаря новой прическе, которую вскоре окрестили mop — top[15] они выделялись среди множества других молодых музыкантов, по — прежнему выходивших на сцену с набриолиненными волосами, зачесанными под «утиный хвост».

Когда я впервые увидела Джона с новой прической, она мне очень понравилась: это выглядело куда более тонко, мягко, сексуально и изысканно. Также по рекомендации Астрид они приобрели себе черные кожаные брюки и куртки, которые носили с поднятым вверх воротником, что подчеркивало их особый стиль.

Тем временем ребята продолжали двигаться вперед как группа. В Гамбурге, еще когда мы с Дот находились там, они записали свою первую пластинку. Тони Шеридан, с которым они познакомились во время предыдущей поездки в Германию, обладал сильным голосом, и «Битлз» иногда подыгрывали ему на сцене. Когда им предложили сделать то же самое в студии звукозаписи, они тут же ухватились за эту возможность. Записывали они My Bonnie, старую сентиментальную песенку, о которой были невысокого мнения. К тому же на пластинке их почему — то обозвали Beat Boys — видимо, немецкий продюсер посчитал, что Beatles звучит бессмысленно. Так или иначе, это была настоящая пластинка, и все четверо очень ею гордились. Продавалась она, правда, не слишком хорошо, в Ливерпуле о ней мало кто слышал.

В конце лета, вскоре после их возвращения, я переехала к Мими. Мне достался крошечный чулан, где с трудом помещалась кровать, однако я не жаловалась: так как Стюарт остался в Германии, Джон вернулся к тетке, и теперь мы с ним были вместе. Когда Мими находилась в доме, мы не осмеливались навещать друг друга в комнатах, иначе нас бы тут же выгнали вон. Зато виделись мы постоянно.