Мой неожиданный сиамский брат - страница 20

В этот утро мясник Шота решил позавтракать яичницей с ветчиной. Порезав ее на столе, он пошел за яйцами, оставив ветчину без присмотра. Запах от нежной, с розовым жирком, подкопченной датской ветчины был так притягателен, что Василий решился. Кот молниеносно вскочил на стол и рванул с желанной добычей. Он не стал тянуть, мало ли что там случится, быстро умял свининку и, довольный, пошел к себе на топчан. Да, жизнь его кошачья, в общем-то удалась.

А в проходе остался ждать своего часа хрящик, все, что осталось от ветчинки. И все было бы хорошо для тружеников советской торговли. Но сегодня был не их день.

Мара Аркадьевна Лозинская, директор магазина, была женщиной стройной, с черными, как греческие маслины глазами, внешне очень похожая на актрису Быстрицкую. Только сегодня с утра она была не в настроении. Как -то все сразу навалилось. Неожиданно, на два дня раньше срока начались месячные. А еще Аркаша, единственный сын, рос оболтусом. 'Сколько сил и денег стоило, протащить его в институт торговли и отмазать его от армии. Не учится как другие. Все ему бы в кабаках родительские деньги транжирить, да с шалавами разными гулять. А пора бы за ум браться — уже двадцать пять исполнилось. Вон вчера, на своей "Волге' стукнул новую 'шестерку'. Был пьян вдрызг, хорошо хоть не покалечился. Голова прям кругом идет. Хорошо, что дядя родной Моисей Львович помог, он-то давно в торговле, связи огромные, поговорил с кем-то из генералов на Петровке. Но все равно пришлось и к своим 'кураторам' из ОБХСС обращаться. Даже вспоминать не хочется. Как представлю похотливую, с двойным подбородком, жирную, физиономию подполковника Подьячева...Ууу...сволочь-то, свинья. Глазки маленькие. Лысина его... Руки опять распускать будет, пальцы толстые, ладони горячие, потные. Воняет потом, как от старого козла. Вот козел и есть. Нет, ну почему так не везет? Пусть бы просто взял деньги и отвали, нет — 'Марочка, розочка моей души, принцесса моего сердца'... Тварь ментовская!'

Мара открыла дверцу бара. Из большой пузатой бутылки налила полную рюмку ароматного напитка. Махом выпила... Горячая волна согрела душу. Перестали дрожать пальцы. 'Да, умеют французы делать коньяк — 'Наполеон' это эликсир души, не нашей сивухе чета'.

Лозинская подошла к трельяжу поправила прическу, макияж.

'Ну, ни чего не в первый раз, переживем. Машина...Машину новую сейчас, скоро не получится взять — только недавно купили. Опять теперь давать 'бабки' для автосервиса. Начальник сервиса Казбек Муратович заказал красной икры. Хорошо, что начало месяца — все есть', — Мара Аркадьевна открыла дверь кабинета и крикнула в темноту коридора.

— Клавка! Тащи банку икры, ту, что я вчера отложила!

Клава Толстомырдина была женщиной почти бальзаковского возраста, лет пятидесяти, с крупной, приземистой фигурой, с полным грубоватым лицом и большой родинкой над левой бровью. Нос слегка картошкой, ярко накрашенные губы, маленькие карие глазки, крашенные, черного цвета, накрученные спиралью волосы. Конечно, была она не красавица, но судьба все же не обделила ее 'счастьем'. В этом году Клава, после ушедшего на повышение в главк прежнего товароведа Акимыча, стала товароведом данного магазина. Это было не дешево, и не одна она хотела занять это доходное место, но... Кольцо с бриллиантом в полтора карата и десять тысяч рублей, произвели благоприятное впечатление на Лозинскую, склонив чашу весов в пользу Клавы. 'Счастье' сразу сказалась на ее внешнем виде и бюджете. На пальцах с золотыми перстнями, теперь красовались не рубины, так раньше любимые ею, а изумруды и бриллианты. Конечно не такие как на 'хозяйке' — Лозинской, но тоже не маленькие. Услышав приказ начальницы, товаровед взяла трехлитровую банку икры и поспешила на зов. Клава спешила, но мысли ее все о работе: 'А предупредила я Люську, что бы не разбавляла с утра сметану, а то вчера уже разбавили?'

И как положено по закону подлости, она наступила на 'Васькин' хрящик.

Обычного гражданина страны советов картина разбившейся банки икры повергла бы в шок. Но не работника 'нашей' торговли. И не такое видали. Толстомырдина сидела на полу вся икре, пытаясь выковырять толстым, как сарделька, пальцем икру из правого уха. Но ее больше огорчила не разбитая банка, а испорченная прическа. Теперь придется договариваться с мастером салона, опять ждать очередь, делать завивку, укладку.