Мой нежный варвар - страница 26
Руки Птолемея покрылись гусиной кожей. Он подбежал к борту баржи и прыгнул в море. Охранник закричал. Люди столпились у борта. Птолемей плыл к берегу, сильно загребая руками, не обращая внимания на течение. Лучше утонуть или быть съеденным акулами, чем пробыть здесь еще хоть одно мгновение!
Нет, он не был настолько пьян. Он действительно слышал, как давно умерший человек говорил с ним. Но это невозможно! Кровь застыла в его жилах. Что, если Артакама отравила его? Может, он уже умер, просто ему не хватает ума или смелости признать это?
Он ясно слышал голос Александра, если только не сошел с ума. Он никак не мог разгадать эту загадку…
Лучше ему поторопиться, потому что если он задержится на одном месте, то закончит свою жизнь в желудке гигантского крокодила!
Через четверть часа Птолемей выбрался на песчаный пляж. Его мускулы ныли, голова по-прежнему раскалывалась, но рассудок больше не был замутнен неразбавленным вином. Несколько рыбацких тростниковых лодок стояли на приколе у берега. Он забрался в ближайшую из них, положил голову на скрученный канат и стал смотреть на звезды. Голос больше не беспокоил его. Он слышал лишь плеск волн и крики людей, разыскивавших царя.
Когда взойдет солнце, он пойдет к ближайшему военному посту. Утром будет достаточно времени, чтобы разобраться, что же на самом деле произошло.
Что говорил ему дух Александра? Ты предаешься разгулу, как персидский сатрап. Возможно, голос был прав. Наверно, он чересчур упивался положением царя и стал забывать, что корона правителя Египта будет принадлежать ему лишь до тех пор, пока его власти хватит, чтобы удержать ее.
Предания рассказывали, как боги предупреждали своих избранников о том, что их жизнь в опасности. Может, с ним произошло то же самое? Или боги наказывали его за то, что он безрассудно предался удовольствиям, как того хотела Артакама?
Он никогда не был набожен. Он произносил молитвы богам, делая это, скорее, на всякий случай, нежели по искренней вере. Он приносил жертвы перед битвами. Но, по правде говоря, часто сомневался в существовании богов. А если они и существовали, то им не было никакого дела до забот смертных…
Возможно, он ошибался.
Эта мысль и беспокоила, и утешала его. Если боги действительно существовали, то они любили его. Как всегда говорил Александр, лучше иметь удачу, чем ум. Может, у него были и ум, и удача.
Только одно он знал наверняка. Ни одна из цариц не разделяла его интересов. Это были политические союзы. У него не было никого, кому бы он мог доверять так, как его брат доверял Роксане.
Никого, но скоро все может измениться…
Греческий солдат прошел к возвышению, на котором стояло задрапированное ложе Майет, и она услышала звук удара мечом по подушкам. Он ругался, снова и снова вонзая тяжелый меч.
Беги! Все ее чувства подсказывали, что нужно бежать. Но куда? Она могла выбежать в сад, но он был окружен стеной. Если ворота заперты, она окажется в ловушке! Он стоял между нею и проходом, соединявшим ее покои с дворцом. Сможет ли она бежать быстрее него?
— Госпожа! Госпожа Майет!
Вдали сверкнул огонь.
Убийца спрыгнул с ложа, заметил ее и ринулся к ней. Два евнуха ворвались в опочивальню. У одного в руках был факел, у другого топор.
Геспер вбежала вслед за ними.
— На помощь! — звала она. — Здесь убийца! Охрана, сюда!
Евнух метнул топор в солдата. Тот увернулся от удара и ударил египтянина в грудь мечом. Умирающий попятился, кровь заливала его обнаженное тело.
Майет попыталась проскочить в проход к Геспер, но убийца уже высвободил меч и снова занес его. Майет бросилась в сад и спряталась за финиковой пальмой.
Солдат ринулся следом.
— Все равно ты не скроешься от меня! — проревел убийца по-гречески.
Она не шевельнулась.
Луна ярко светила, но длинные тени от деревьев погружали сад во тьму. Майет попятилась, споткнулась обо что-то, лежавшее на земле, и упала.
Изрыгая проклятия, солдат подбирался к ней.
— Все, можешь попрощаться с жизнью!
Майет в ужасе выхватила кинжал и попыталась подняться. Обо что же она споткнулась? Было слишком темно, чтобы рассмотреть, но очертания предмета были странно знакомыми.