Мой океан - страница 3

Когда я вернулась на Энджи, там уже был воздух, которым можно дышать, дожди, которым можно подставить лицо. И океан.

Мой океан: темная, свинцовая громада волн, беснующаяся под хрупкой исследовательской платформой, белые шапки пены. Серые низкие тучи, свист ветра в ушах, запах соли, йода и металла.

На Энджи океан пахнет именно так: солью, йодом и металлом.

Переформированный спутник NG-19 стал Океанией.

В тот первый раз, когда я вышла наружу, я еще не знала, что люди не одни на этой планете.

Сейчас много пишут про первый контакт ‒ в конце концов, океанцы оказались единственной разумной расой, которую люди встретили за все время освоения космоса. На каждом интервью вот уже сорок два года мне задают один и тот же вопрос : как это было, и я всякий раз теряюсь, не зная, что сказать. Я отделываюсь общими фразами, отшучиваюсь, но момент, когда я встретила Аура, был одновременно совершенно банальным и удивительным.

Почему-то я навсегда запомнила эту встречу в настоящем времени.

______

Мне двадцать пять, я беру пробы воды на экваторе NG-19. Исследовательская платформа висит совсем близко к поверхности, металлический трос опускает водозаборную сферу в волны, с неба падает дождь.

Мои волосы отросли, неприятно липнут ко лбу, лезут в глаза. Я смотрю на горизонт, дышу йодом, солью и металлом и думаю о том, какие тесты надо будет провести следующими. Я планирую экспедицию на южный полюс ‒ надо проверить, как работают фильтры на третьей климатической установке, моя голова забита тысячей важных мелочей.

Рядом со мной появляется полупрозрачная фигура, как невесомая тень в воздухе. Эта тень похожа на человеческую, она стоит рядом со мной и, кажется, тоже смотрит на горизонт.

Я застываю.

Я думаю, что это, наверное, дурацкая шутка нашего техника Эдди.

Я думаю, что, возможно, схожу с ума.

Что-то касается моего разума ‒ это ощущается словно легкая щекотка внутри. Совсем легко, невесомо, чуть сдавливает голову, как будто воздухом.

Здравствуй.

Океанцы общаются телепатически. Так я говорю в каждом интервью, так написано в каждом учебнике и в каждой статье, но в действительности никакими словами невозможно описать, что при этом происходит. Их разговор на самом деле прикосновение ‒ к разуму, к самой твоей сути.

У них нет слов или языка, или же их язык ‒ язык чувств, образов, мыслей ‒ настолько древнее нашего, что не нуждается в словах.

«Здравствуй» Аура не было обычным «здравствуй», каким мы приветствуем друг друга, ‒ оно было образом, чувством внутри меня. Любопытством, радостью, осторожностью и действительно настоящим, осязаемым желанием ‒ чтобы я продолжала быть, чтобы я была здорова. Это «здорова» складывалось из счастья и жизни, из какого-то невероятного полузабытого чувства себя на своем месте, из чувства дома.

В первый единственный миг прикосновения к моему разуму я уже знала, кто рядом со мной.

Океанцы совершенно не похожи на людей, они похожи... наверное, именно так могли бы думать энергетические волны, если бы связались с нами телепатически.

Для них нет завтра и вчера, нет далеко и рядом, нет смерти или рождения. Только бесконечные, счастливые «всегда» и «сейчас», почти неразличимые между собой. Они помнят миг своего рождения как сияющую точку в пустоте, помнят черноту и холод, и появление первого кипящего солнца. Тепло ‒ они помнят его теплым, помнят преобразования вещества, смену форм ‒ туманностей в звезды и планеты. Их тело ‒ это их разум, и все, что они помнят, они помнят этим телом-разумом.

Я оглядываюсь назад, вспоминаю тот первый контакт, пытаюсь разложить свои переживания по полочкам, систематизировать, и сейчас я даже могу это делать ‒ строить теории, предполагать. Но тогда, в момент нашей первой встречи, я знала только, что со мной произошло нечто совершенно чудесное.

Следующий год я помню как во сне, этот год расслаивается на мои воспоминания и на восприятие Аура, когда он касался меня разумом.

Вот я делаю доклад по межпланетной связи перед научным сообществом, вот Аур снова появляется на исследовательской платформе. Бушует океан, с неба падает дождь, оседает у меня на губах.