Мой волшебный фонарь - страница 38
Я вспомнила историю с выступлением Ясека по телевидению. Ведь и меня тогда разозлила обладательница забавных косичек! И по той же самой причине! Но не успела я хорошенько подумать, кто же тут все-таки виноват — мы или Ясек, как Агата заговорила снова:
— Знаешь, учительницу по обществоведению я не люблю тоже из-за Клаудии. Теперь, когда я тебе столько всего сказала, могу признаться и в этом. Я понимаю, это отвратительно, но ничего не могу с собой поделать — мне не нравится все, что хоть как-то связано с Клаудией! Думаю, я бы даже шпинат перестала брать в рот, если б узнала, что это ее любимое блюдо! Я бы не смогла встречаться с мальчиком, который из-за меня стал плохо относиться к своей сестре. Раньше Ясек таким не был…
Агата поднялась со стула, подошла к моей кровати и уселась на краешек.
— Я бы такому человеку не доверяла. Откуда б я могла знать, что он не изменит ко мне своего отношения, когда познакомится с более интересной девчонкой…
— Да брось ты, Агата, в пятнадцать лет не стоит чересчур серьезно относиться к таким вещам. Оставь это взрослым. Я понимаю, ты все время думаешь про дядю Томаша, но это совсем другое дело. А ты сама еще десятки раз будешь влюбляться и потом остывать, забывать и опять влюбляться…
— Я? — удивилась Агата. — Ох, Яна, ты меня не знаешь!
Я не стала больше ни в чем ее убеждать. Мне просто приятно было на нее смотреть — так ей была к лицу эта несокрушимая вера в себя!
— Ты все еще получаешь маргаритки, Агатка? — спросила я.
Агата молча кивнула.
Не помню точно — то ли на следующий день после нашего разговора, то ли еще через день, раздался один длинный звонок в дверь. Свои обычно звонят три раза, и поэтому один звонок подымает весь дом на ноги. На этот раз он поднял одну пани Капустинскую, которая стирала в ванной. Меня, по вполне понятным причинам, ничто не могло поднять на ноги. А кроме нас с ней, дома никого не было. Я прислушалась. Из-за плотно закрытой двери доносилось только невнятное бормотание, слов нельзя было разобрать. Спустя несколько минут пани Капустинская заглянула ко мне в комнату.
— Пришла какая-то девчонка, говорит, будто у нас ее учебник по физике. А откуда мне знать, у нас он или не у нас! Что с ней делать? Разрешить, что ли, порыться у ребят на полке?
— Пусть зайдет сюда, — предложила я. — Я с ней поговорю. Это, наверно, Агатина подружка. Агата вот-вот должна прийти.
— Ладно, скажу ей. Эй, барышня! — крикнула пани Капустинская в глубину передней. — Что ты там схватила? Здесь ничего нельзя трогать! Это, говоришь, что такое? Это сабля. Видала когда-нибудь вблизи? Нет? Ну, тогда погляди, погляди. Это старинная сабля, память о дедушке. Ох, знала бы ты, барышня, какие были герои в прежние времена! С такими вот саблями у пояса! А теперь что? Голодранцы голодранцами, старики и те невесть что на себя нацепляют, точно им шестнадцать… А коса-то у тебя своя? Не врешь? У моей соседки точь-в-точь такая, только не взаправдашняя. Синтетическая, словно тряпка какая или чулок…
Прислушиваясь к трескотне пани Капустинской, я пыталась вспомнить, кто из подружек Агаты носит косы, но почему-то ни одна коса не приходила мне на ум. Наконец пани Капустинская умолкла и ко мне в комнату вошла незнакомая девочка. Она была небольшого роста, а с макушки и вправду свисала толстая и короткая темная косичка.
— Добрый день… — сказала она неуверенно, как будто слово «добрый» в ее представлении не очень-то вязалось с днем, который человек вынужден проводить в постели.
— Добрый день, — ответила я. — Заходи и садись. Вон туда, на кресло. Агата сейчас придет.
Девочка вошла и села.
— Я не к Агате… — сказала она. — Я к Ясеку. Вы, наверно, обо мне ничего не слыхали. Я Комета.
О Комете я в самом деле еще не слыхала, но, помня историю с Грушей, предпочла воздержаться от расспросов.
— Ясек тоже скоро вернется, — сказала я. — Подожди немного. Я, к сожалению, не могу встать, чтобы помочь тебе поискать учебник…
— Я знаю, — перебила меня Комета. — Ясек мне рассказывал.
Ну конечно, этот трепач все раззвонил на целый свет! Я готова была взорваться от возмущения, но Комета ничего не заметила.