Моя охота за бабочками - страница 6
Над каналом в сумеречном свете я впервые увидел паривших над самой водой огромных дневных бабочек из группы Морфин: Ахилла, Леонта и несколько редкостных Менелаев. Надо сказать, что энтомологи часто называют бабочек именами, заимствованными из мифологии, не вкладывая в это никакого символического значения. Дают им также латинские названия, в зависимости от того, в какой местности или области они были обнаружены. Так, я нашел возле Байе бабочку, которую окрестил «bajocayensis», что по латыни означает «обитатель Байе».
Никогда еще я не видел порхающих на свободе Морфин, но вообще-то этих бабочек знал. Каждые каникулы я еще ребенком посещал Брестский арсенал и, уж конечно, его крошечный музей естественных наук, где была коллекция бабочек и насекомых — дар морских офицеров. Там я впервые увидел Морфо, красота которых поразила меня. Именно тогда во мне проснулась мечта побывать в тех странах, где резвятся на воле такие прекрасные создания.
А теперь я не только видел их воочию, но и мог ловить. Мне удалось, не выходя из лодки, поймать несколько Ахиллов; к сожалению, среди них не было ни одного Менелая.
Пристать к берегу нам не удалось, потому что вдоль всего канала среди пышной тропической растительности шла полоса ила, вернее, болото, опасное для пешехода; мы решили не рисковать. Там, где кончается канал, кончаются и болота и начинается река Ла Конте, которая в десять, если не в двадцать раз шире Сены; берега ее безопасны для ходьбы.
Только к ночи мы добрались до лагеря Орапу, где встретили радостный прием: нас ждали еще вчера и уже начали беспокоиться.
На следующий день, пока разгружали баржу, мы отправились в соседний округ: надо было решить, где рубить лес для топлива. На вельботе мы поплыли по притоку реки Орапу, по обоим берегам которой рос непроходимый, девственный лес. Здесь мы высадились и отправились в путь с нашим эскортом, состоявшим из шести ссыльных китайцев; каждый из них был вооружен мачете. Три человека из военной охраны сопровождали нас с карабинами через плечо; карабины взяли и мы с отцом.
Мы проникли в те места, где до нас еще не ступала нога человека. Никто не заглядывал сюда — ни негры, ни индейские племена.
Я больше орудовал сачком для ловли бабочек, чем карабином. Не зря я взял с собой сачок. В сумерках тропического леса порхали еле заметные хорошенькие прозрачные бабочки из семейства сатиров, принадлежавшие к роду Каллитера. Их можно разглядеть, когда сквозь листву пробивается луч света. Я поймал несколько таких бабочек.
Но скоро я забыл о бабочках. Мы услышали грозный рев; скорее всего он напоминал неестественно громкий и протяжный собачий лай. Наши китайцы стали как вкопанные и тревожно переглянулись. Вооруженные стражи постарались нас ободрить, если только можно употребить здесь это слово: «Ничего, это ягуар рычит!»
Мы шли вперед, а вслед за нами несся рев; к первому ягуару вскоре присоединились другие. Мы определили, что ревут семь хищников. «Пять самцов и две самки», — заявили наши стражи и добавили, что «лучше не стрелять, потому что, если подстрелишь самку ягуара, самец непременно бросится на охотника».
Целый день хищники следовали за нами по пятам; мы слышали их рычание, слышали, как они с шорохом пробираются сквозь листву метрах в пятнадцати от нас, но увидеть их нам не удалось. Вскоре мы добрались до реки и пошли по берегу. Вглядываясь в волны реки, я заметил каймана. Я выстрелил ему в глаз; мне показалось, что я его убил, но он с головокружительной быстротой нырнул в воду. И только на следующее утро, когда мы возвращались из лагеря Орапу, я увидел, как по реке плывет брюхом вверх сраженный мною кайман.
Мы нагрузили нашу баржу ценным деревом и древесным углем и тронулись в обратный путь в Кайенну. Примерно через полкилометра нам пришлось сделать остановку: баржа дала течь. Пришлось остановиться и чинить судно. Вдруг со своей шлюпки я заметил возле берега в тине (уже начался отлив) анаконду длиной примерно в три с половиной метра, которая грелась на солнышке. Я не растерялся — до сих пор горжусь проявленным мной тогда присутствием духа, — попросил у стражника-рулевого дать мне карабин и с первого же выстрела раздробил спинной хребет змеи. Когда змея с трудом поползла к воде, я послал стражников на вельботе (мы тащили его на буксире вместе с баржей) поймать ее. Они накинули веревочную петлю на шею змеи, дотащили ее до шлюпки и стали добивать веслами. Наконец, решив, что анаконда подохла, они взвалили ее на борт шлюпки, но она нашла в себе достаточно силы, чтобы ударить хвостом, как бичом, одного из ссыльных, которому потом пришлось пролежать четыре дня в лазарете. С трудом удалось добить громадную змею.