Моя Россия (Главы из книги) - страница 27
Противники реформ, подумав, нашли решение, которое в корне изменило ситуацию в стране. Возмутителя спокойствия, национально мыслящего и деятельного П.А.Столыпина, приехавшего в Киев на открытие памятника Александру II, первого сентября 1911 года «своевременно» застрелил на глазах повергнутой в шок публики в городском театре Мордка Богров, бледный черноволосый юноша с горящим взором. Из недоучившихся студентов со знанием иностранных языков, как и положено революционеру. Чтобы другим русским неповадно было обустраивать Россию. В день казни, находясь в возбуждённом состоянии, «Митя» заявил, что, совершая убийство, он боролся, прежде всего, за благо и счастье еврейского народа. Что и требовалось доказать. Им было мало того, что делал глава правительства для улучшения их жизни в России, отменив многие правовые ограничения, которые, по его убеждению, питали революционные настроения и служили поводом для возмутительной антирусской пропаганды со стороны самого могущественного еврейского центра — в Америке. Казнь Богрова горько оплакивали все соплеменники, а киевские студенты и курсистки нарядились в траур. Но пределом цинизма был ставший широко известным случай, когда еврей-мясник на Галицком базаре в Киеве предлагал посетителям его лавки купить столыпинские мозги. А на возмущённые возгласы позвать полицию ехидно отвечал: «Напрасно будете беспокоиться, полиция вам не поверит!» Он знал, что говорит, потому как в городе и во всех губерниях Малороссии жандармерия предприняла такие решительные меры для защиты евреев, каких никогда не использовала в борьбе с революционерами. И это было явным признаком слабости монархической власти, она пасовала перед наглеющим еврейским сообществом, чем те не преминули тотчас воспользоваться. Впереди алели кумачом Февраль и Октябрь 1917 года и поверженная, лишившаяся гласа Российская империя. Выстрел Богрова открыл им прямой путь в правительственные кресла всевластных народных комиссаров Совнаркома.
По воспоминаниям современников, Николай II, причисленный церковью к лику святых исключительно из политических соображений, как бы это мягче сказать, не очень огорчился случившимся. На похоронах Петра Аркадьевича, ещё пять дней находившегося в сознании после покушения, государь не соизволили быть. Нашлись более важные государственные дела. Оно и понятно, отношения между ними в последнее время, благодаря умелым интригам окружения, окончательно испортились. Созданная царём чрезвычайная следственная комиссия не усмотрела в действиях лиц из числа руководителей охранки, «допустивших» убийство премьер-министра, ничего, достойного наказания. Все отделались лёгким испугом. Глава жандармского ведомства генерал-лейтенант П. Г. Курлов, которого ожидала назначенная А. П. Столыпиным ревизия использования им внебюджетных средств, сделал блестящую карьеру в качестве губернатора, после февральского переворота был арестован, но быстро освобождён. Предусмотрительно сразу же уехал в Европу, где в 1923 году упокоился, не испытывая особых моральных угрызений. Полковник А. И. Спиридович, отвечавший за агентурную работу у которого Богров был на «довольствии» под агентурным именем — Аленский, вскоре получил чин генерал-майора, перебрался после революции во Францию, а после 1945 года судьба занесла его в США, где он и отошёл в мир иной в 1952 году. Этот Спиридович — один из тех, кто запустил «утку» о связях Сталина с охранкой, для чего довольно грубо сфабриковал некие документы в надежде, что его старания будут учтены при получении американского гражданства.
Судьба же Николая II, как, впрочем, и всего народа российской империи, сложилась иначе, трагически. Пройдёт несколько лет, и последний российский царь из немецкого рода, вместе с горячо любимой им семьёй, мученически примет смерть в подвале дома инженера Ипатьева в далёком уральском городе, где в дореволюционные времена промышлял грабежами и разбоем новоиспечённый глава ВЦИК Яков Свердлов, благословивший не казнь, а убийство. Бывший монарх уйдёт из жизни преданный, униженный и покинутый всеми, даже ближайшими родственниками, чьи интересы, часто в ущерб будущему своей страны, он так бережно и бездумно соблюдал.