Моя Россия (Главы из книги) - страница 28

. Человечество уже проходило этот путь, так что ничего нового, неожиданного в том, что произошло — не было. Трагедия заключается в другом — это случилось в первой четверти XX века в нашей, как считалось, православной стране, и ничто уже не могло изменить судьбы народа, который ещё не ведал, что и ему путь на Голгофу открыт. Зная теперь, через какие муки довелось пройти моим соотечественникам, нет почему-то в сердце сострадания к царю-стратостерпцу, каковым его признала церковь. Но всегда, с юных лет, искренне жалел его невинных детей, принявших страшную смерть по вине любящего, но безвольного и не очень умного отца, которого угораздило стать царём в стране, пошедшей вразнос. Но ведь эти славные девочки и мальчик были не единственные дети, сгинувшие в революционном хаосе тех безумных лет. Помним ли мы, по прошествии века, о той поистине вселенской трагедии? Сомневаюсь. Большинство населения современной России, вновь переставшее быть народом, ушло в свою бытовую скорлупу и, стыдливо затаившись, делает вид, что ничего не ведает не только об ужасах далёкого прошлого, но и настоящего.

Вернёмся, тем не менее, снова в начало прошлого века. Неравномерность экономического развития в европейской части России, дававшей основную часть сельскохозяйственных товаров, была особенно ощутима в центральных районах. Именно здесь была спрятана «кощеева игла» будущей революции. На помещичьих землях не было изжито крепостничество, не внедрялись передовые по тем временам технологии, труд на селе был малоэффективен и плохо оплачивался. Накопившаяся энергия бунта крестьянских масс получила вновь выход в октябре 1917 года и окончательно уничтожила архаичное помещичье землевладение. В годы гражданской войны крестьяне, наконец-то получившие землю, активно поддерживали большевиков и тем самым изменили не только свою судьбу, но и судьбу всей страны. Но не забудем — русский бунт на этом не закончился.

В двадцатом веке голод, недоедание, тяжёлые бытовые условия и большая опасность погибнуть в годы войны, стали тем негативным, по-истине трагедийным фоном, который оказал серьёзное влияние на формирование психических особенностей русского человека. У большинства людей на уровне подсознания сформировался определённый и устойчивый стереотип поведения, в чём-то производный от инстинкта самосохранения, характерный в разной степени и для других народов. Мой вывод основан не на социологических исследованиях, это результат личных наблюдений за поведением людей в трудовых коллективах, где я многие годы работал, в том числе и руководителем. Личное физическое и социальное выживание по негласно утвердившейся шкале ценностей стало для очень многих людей в последние двадцать лет советской власти более значимым стимулом, чем достижение общих целей и благополучие коллектива, в котором они трудились и где был определён их социальный статус.

Как вы понимаете, в годы советской власти партийной пропагандой декларировалось иное. Но в этом нет ничего необычного — все идеологии в мире, без исключения, проходят сложный, но очень похожий путь развития. Сначала в голове гения зарождается основная идея. В дальнейшем, принятая массами и усиленная наукообразием, она принимает форму систематизированного учения, объясняющего окружающий человека мир. И уже потом, при удачном стечении обстоятельств, становится важнейшей частью мировоззрения многих людей. Помните, у Ленина — идеи, овладевшие массами, становятся материальной силой. Не забудем только, что идеология, даже самая прогрессивная, остаётся, по Энгельсу, ложным сознанием. Российские и особенно советские марксисты стыдливо обходили этот тезис, как-то не очень понимая, о чём идёт речь. Но на всякий случай, после некоторых раздумий, стали глубокомысленно относить его к буржуазным идейным учениям, признавая только за марксизмом-ленинизмом научность и потому исключительное право на владение абсолютной истиной «отныне, присно и вовеки веков». Так и хочется сказать «Аминь», но это было бы некорректно по отношению к классической философии и теории права, на изучение которых потратил в молодости немало сил и времени. И не зря. Но жрецы бессмертного учения, не забывая повторять на всякий случай, что все религии начинались с подмены знаний верой, упорно делали вид, что пропагандируемая ими идеология никакого отношения к теологии не имеет.