Мозг и сознание - страница 2
Экспериментальные методы И. П. Павлова в сочетании с изучением локализации функций в головном мозге человека, проводившимся такими выдающимися учеными, как Ю. Джексон. К. Монаков, В. М. Бехтерев и др., создали основу для глубокого понимания деятельности мозга человека. Эти возможности чрезвычайно возросли благодаря развитию нейрохирургии; большую роль в этом сыграли, в частности, исследования У. Пенфилда, широко использовавшего методику электрического раздражения мозга во время операций и изучавшего психические явления при эпилептических очагах различной локализации.
Эти и многие другие исследования привели к созданию пограничной области — «нейропсихологии», сочетающей приемы экспериментальной нейрофизиологии и нейроморфологии с изучением поведенческих и психических явлений и процессов.
Одним из ярких представителей этого направления является профессор физиологии Йельского университета Хозе Дельгадо. Воспитанный в традициях европейской неврологии (Дельгадо окончил Мадридский университет, а в 1950 г. эмигрировал в США), он стал преемником выдающегося американского нейрофизиолога Дж. Фултона. Широко распространенный в настоящее время метод вживления электродов в мозг человека с целью разрушения патологически измененных структур или электрического раздражения определенных участков мозга для нормализации его деятельности тесно связан с работами X. Дельгадо, проводившимися им на кошках, обезьянах, а затем и на людях. Эти исследования, особенно после создания систем телеметрической стимуляции, позволяющей воздействовать на различные центры мозга в условиях обычного поведения испытуемых, дали результаты огромного теоретического и практического значения.
Хотя автор несколько переоценивает значение метода электрического раздражения мозга (ЭРМ) как якобы разрушившего концепцию, согласно которой сознание невозможно исследовать экспериментально, — естествоиспытатели, физиологи и философы-материалисты давно придерживались этих взглядов, однако эффектность полученных им фактов несомненно способствовала утверждению материалистических представлений о механизмах психических функций. Об этом читатель этой книги получит достаточно полное представление, поскольку именно изложение принципов методики вживления электродов в мозг, создание миниатюрных подкожных стимосиверов для двусторонней телесвязи с мозгом испытуемого и разнообразных очень интересных наблюдений, полученных на экспериментальных животных и на людях, является ее основным содержанием.
Именно экспериментальные данные и клинические наблюдения с раздражением глубинных структур мозга в регистрацией в них электрической активности привели X. Дельгадо к рассмотрению более широких проблем, касающихся происхождения сознания, его развития у ребенка, детерминированности психических явлений и их зависимости от сенсорной информации.
Все возрастающие возможности физических и химических (психо- и нейрофармакологических) воздействий на психические функции заставили автора задуматься и о возникающих в связи с этим социальных аспектах развития науки о мозге. X. Дельгадо справедливо указывает, что «управление гигантскими силами, вызванными к жизни человеком, требует развития определенных психических свойств, способных направить разум не только на покорение природы, но и на то, чтобы сделать цивилизованной психику самого человека» (стр. 250).
Однако в страстных призывах X. Дельгадо к усилению исследований деятельности мозга и способов ее регуляции как необходимого условия «психической цивилизации» отражается непоследовательность автора и односторонность его подхода к социальным аспектам науки о мозге. Многократно и вполне справедливо подчеркивая важнейшую роль среды в развитии психики, Дельгадо вместе с тем считает, что одно лишь изучение мозга само по себе без кардинальных изменений в социальных условиях способно оздоровить и усовершенствовать психическую деятельность, сделать человека счастливым. Между тем совершенно очевидно, что недостатки в воспитании, глубокие конфликты, сопровождающие человека в капиталистическом обществе на всех этапах его жизни, это прежде всего результат глубокой порочности самого социального строя. Поэтому высказывания X. Дельгадо о том, что «счастье человека — понятие относительное, зависящее в равной мере как от окружающей нас действительности, так и от того, как мы ее интерпретируем», а также что «понимание психических механизмов облегчит поиски счастья и уменьшит ненужные страдания людей» (стр. 250), могут быть интерпретированы в духе непротивления злу и других подобных представлений примирения с действительностью.